Камарад

— Т-ак?! — протянула та. — Это ты чем тут ты козе… — начала она, но потом заметила нас и оборвала себя на полуслове и улыбнулась мне: — Э-э-э, здравствуйте люди добрые! — а потом посмотрела на деда: — Говорила я, что машина какая-то едет! А ты все мне на слух пенял, что стара и ничего не слышу! Сам ты пенек глухой!

— Ксан, ну не ругайся, вишь, гости у нас, — улыбнулся ей дед, а потом добавил: — Не нехристи какие, а самые, что ни наесть — наши!

— Коль, ничего не спутал? — спросила она его, а потом с прищуром посмотрела на меня, нахмурилась и перевела взгляд на Вику. Покивала головой своим мыслям и накинулась на деда со словами: — И что ж ты ирод их тут держишь?! Почему в дом не зовешь?! — она уперла руки в бока и подошла к нему вплотную, а тот пытается попятиться и молчит. Старушка вдруг резко втянула в себя воздух и прищурилась: — Ты старый пень! Откуда сигареты взял?! Курил?! С твоими-то легкими?! — она стала на него надвигаться, а дед пятиться.

— Ксана, Ксана, ты это… ты того, гости у нас! Веди себя пристойно! — спрятался он за спину Вики.

— Ой, здравствуй красавица! — улыбнулась старушка, близоруко рассматривая Вику. — Ты уж извини, сразу тебя не заметила, глаза плохо видят, а очки дома оставила.

Что тут за хрень творится?

— Бабушка, а почему у тебя такие красивые ногти? — спросила Вика с издевкой, а потом добавила: — Никогда такой качественной маски не видела! Вы вообще кто и зачем стариками прикидываетесь?

Дед выглянул из-за плеча Вики и переглянулся со своей Оксаной и они одновременно засмеялись.

— Ой, уморила! — смахнула старушка с глаз слезы, а потом кивнула в сторону: — Пошли в дом, покушаете, с дороги отдохнете, да и поговорим.

Она взяла Вику под руку и что-то тихо ей сказала, а потом развернулась и повела ее за собой. Дед довольно хмыкнул и подмигнул мне и сделал знак рукой, мол не спеши. Как только его «половина» скрылась за углом дома, он облегченно выдохнул:

— Вот старая, совсем уже достала! Свихнулась на своем здоровом образом жизни! Давай, покурим!

Хм, старость надо уважать, хотя я нахожусь в прострации от уведенного, как и моя напарница, которую потащили как телочку на веревочке. Молча, достал сигареты и протянул ему.

— Дед Коля, — протянул он мне руку для рукопожатия, после того, как затянулся.

— Кир, Кирилл на Камараде, — пожимая его руку, представился сам, потом спросил: — Не слыхал?

— Откель! — махнул он рукой. — Территория-то эта под защитой, никто сюда проникнуть не в силах, кроме… — он нахмурился, но потом отрицательно мотнул головой, а потом продолжил: — Ты мне лучше скажи, как сюда смог пробраться и силовой контур прорвал?

— Какой контур? — прищурился я.

— Как какой? Тот, который вокруг деревни на пару километров растянулся. Его никто пройти не в силах! Так шибает, что назад отлетаешь!

— А шибает чем? — потер я щетину.

— А хрен его знает! Правда, не то что шибает, но не пройти, — он наклонился ко мне и прошептал: — Кроме той гадости ничего нет?

— Иномирской? — уточнил я на всякий случай и, увидев, что тот закивал, продолжил: — Самопальный вискарь, градусов семьдесят.

— Что ж ты молчал-то! Дорогой ты мой человек! — У Коляна блеснула слеза, а сам он потер руки в предвкушении. — Неужто самогон? — спросил он с надеждой в глазах.

— Ну, а что же еще, — пожал плечами.

— Так, быстро, бери и погнали! Пока наши девчонки не прочухали! Закусь обеспечу, и они нас отыскать сразу не смогут, пару часов уж точно!

Не знаю, но мне почему-то захотелось его послушаться. Наверное, устал от нервотрепки и то, что у Николая глаза горят, а сам он радостно, доброжелательно и счастливо улыбается. Давно не встречал таких людей. Две бутылки вискаря взял в кузове и мы «погнали». Это конечно громко сказано с моими-то увечьями, за своим будущим собутыльником мне не угнаться. Уже через десяток секунд между нами организовалось порядка двадцати метров. Дед оглянулся и нахмурил свои густые и седые брови, не выдержал, вернулся ко мне и спросил:

— Ты чего это тащишься как утка обожравшаяся?

— Да, — отмахнулся я, — травма у меня, — кивнул на пах.

— Болеешь или ножкой получил? — хихикнул тот.

— Ножкой, да еще с разбега, — вздохнув, признался я.

— Вот бабы, — осуждающе покачал он головой, — сперва ластятся, потом бьют и жалеют, а в итоге всю душу вынут! Вот моя! Когда ухаживать начал, все нос воротила, потом ласкалась как кошка, а сейчас… — он горько вздохнул и махнул рукой.

— А вы давно вместе? — поинтересовался я.

Дед на мгновение задумался и пожевал губами, потом стал загибать пальцы, а в итоге сказал:

— Вот никак не могу запомнить, — сокрушенно покачал головой. — Скоро же годовщина свадьбы, вроде в начале сентября, справляли… — он нахмурился и почесал затылок. — Или в октябре? Надо паспорт найти — глянуть, а то опять корить начнет, что ни хрена не помню!

— А свадьбу в каком году-то играли?

— Год? Хм, лет сорок назад? Или больше? — он прищурился, а потом сплюнул на землю. — Сорок-то вроде уже отмечали, а вот когда и не помню, — развел руками и добавил для себя: — Не забыть глянуть паспорт и данные переписать.