kamataYan

Оказавшись в аэропорту, они прошли идентификацию, подтвердили личности и ответили на вопросы контрразведчика – в отсутствие GS безопасностью пришлось заниматься военным.

Беатрис ожидала, что после допроса контрразведчик отправит их в «зону эвакуации» – строение, в котором разместили оказавшихся в Хитроу гражданских, но офицер получил неожиданный приказ и лично сопроводил Орка и девушку на взлетную полосу, где их ожидал черный, словно вырезанный из антрацита, вертолет. Разумеется, роботизированный.

Увидев, что спутник воспринимает происходящее как должное, Беатрис тоже повела себя сдержанно: не стала ни протестовать, ни задавать вопросы, молча устроилась в комфортабельном салоне и надела наушники. А первый вопрос задала, когда вертолет поднялся в небо и взял курс на юго-запад.

– Куда мы летим?

– К друзьям, – коротко ответил Орк.

– Кто такой Манин? – И, увидев в его глазах веселое удивление, девушка объяснила: – Когда мы шли к вертолету, ты прошептал: «Спасибо, Манин».

– Один из моих друзей, – после паузы сообщил Орк. – Это он сделал так, чтобы нас отпустили, а не поместили в карантин.

– Твой друг – влиятельный член правительства?

– Нет, – покачал головой Орк. – Он крупный специалист в области современных цифровых коммуникаций. И умеет вносить нужные изменения во все существующие базы данных.

Несколько секунд Беатрис расшифровывала завуалированный ответ, после чего ее глаза округлились:

– Манин – хакер?

– Он отправил военным приказ освободить нас и допустить в Хитроу вертолет, – «не услышав вопроса», продолжил рассказ Орк. – А самое главное: Манин уже убрал из баз данных упоминания о нас и вертолете. Даже если военные захотят нас вернуть, они нас не найдут, потому что сейчас наша машина определяется совсем не так, как раньше.

– Кто ты? – едва слышно спросила Беатрис.

«Я предупреждал, – прошелестел в голове голос Манина. – Она спросит».

Орк вздохнул и отвернулся, переведя взгляд на приближающееся судно – гигантский контейнеровоз MSC «Patricia».

* * *

Голодные не способны на революцию – голодные бунтуют.

Испугавшись или возненавидев, голодные бездумно вырываются на улицы, сокрушая все на своем пути. Убивая и умирая. Бунт голодных – это реакция на внешний раздражитель. Бунт голодных – это стихия, поток физической энергии, знающий лишь направление, но не смысл. Бунт голодных – это тележка революции, ее плоть и кровь, ее разбитые на ухабах колеса и грязь на бортах. Нужна революция? Создайте голодных, как можно больше голодных, очень злых голодных. И не бойтесь – они безобидны, они не помешают, потому что голод не знает идеи. Но голодные за ней пойдут. И станут тележкой.

Революции делают сытые.

Недовольные сытые, склонные к анализу и расчету. Понимающие, как использовать голодных, но не собирающиеся делиться с ними. Революции делают безжалостные циники, потому что смысл революции – в безжалостном и циничном изменении. Все остальное – перевороты и бунты – оставляет паровоз истории на старых рельсах.

Стержень любой революции – идея. Нет идеи – нет революции.