Камбэк

– Конечно, я сразу заметила, что Антон стал ко мне холодным и менее внимательным – это произошло на последнем месяце беременности. Хоть он и проявлял заботу, выполнял все мои пожелания, без проблем мог приготовить и принести мне завтрак или помочь застегнуть босоножки, но делал это как-то равнодушно. Будто для галочки. Не было моментов, чтобы он подошел и обнял меня просто так, без причины. Наверное, как раз в это время в его жизни появилась ты.

Я покраснела, снова ощутив дикий стыд за своё поведение. Как можно было опуститься до того, чтобы стать любовницей мужчины, которого дома ждёт жена с грудным ребёнком? Почему я не вспомнила о банальной женской солидарности?.. Чёрт! Если бы судьба не столкнула меня с Антоном тогда, в магазине, я бы и не подумала искать с ним встреч! Хотя нет… Судьба-злодейка виновата в том, что какого-то черта зашвырнула меня в прошлое, сделав заложницей этой ужасной ситуации!

– Мне очень жаль, что всё так вышло, – искренне произнесла я вслух, – Я была так одержима своей любовью, что не думала ни о чем и ни о ком другом. Как бы мне хотелось всё исправить и даже на пушечный выстрел не приближаться к Антону!

Неожиданно Ольга уронила голову на свои сложенные руки и громко разрыдалась. Я вскочила со стула, тут же бросившись к ней.

– Олечка, прости меня! Прости, пожалуйста! Не плачь, – просила я, обнимая девушку за плечи, – Ты ещё будешь счастлива, обещаю! С ним или без него, но будешь! И сынок у тебя вырастет чудесным мальчишкой, умным, хорошим…

Мы просидели в полу-обнимку минут двадцать: Оле нужно было выговориться и выплакаться, а я просто слушала её, утешающе гладя по спине. Когда девушка более-менее успокоилась, я выложила на стол ключи от квартиры, оставленные мне Антоном.

– Обещаю, что больше не появлюсь в вашей жизни, – тихо произнесла я и, не дожидаясь от Олиного ответа, отправилась на выход.

На улице лил дождь. Точь-в-точь, как показывают в мелодрамах: у главной героини произошло какое-то трагическое событие и погода всегда под стать её настроению – такая же хмурая. Не помню фильмов, чтобы ярко светило солнышко и звонко щебетали птицы в тот момент, когда кто-то кого-то обманул, предал, убил… Всегда только дождь.

Я задрала голову вверх, подставляя лицо под холодные крупные капли. Нет, я не начну сейчас плакать, как это делают героини всё тех же мелодрамам! А чего плакать-то? Не мне жить с гулящим мужем. Не мне ломать голову о том, прощать его или нет. Не мне придумывать причины, объясняя свою измену. Не мне смотреть в глаза человеку, который тебе уже не доверяет.

«Я не буду плакать. Я не буду плакать, слышишь? Не буду!» – твердила я про себя, размазывая дождевые капли по лицу и почему-то всё равно ощущала на губах солоноватый вкус…

22

Антон звонил мне много раз, прислал десятки сообщений, но я упорно игнорировала его. И в тот вечер, и на следующий день, и спустя несколько суток… Он даже пытался подкараулить меня возле подъезда, но мне удалось избежать этих встреч. Я знала, что сделала правильно, решив разорвать нашу связь. К тому же, мне пришлось признаться самой себе: чувства к Тоше имели исключительно ностальгический характер. Он для меня был как ниточка, связующая с «прошлой» жизнью и, возможно, именно благодаря ему, я не сошла с ума от ситуации, в которую попала. Вот только наши отношения в две тысячи восемнадцатом году не приносили никому боль, а сейчас – было плохо и мне, и ему, и Оле, и их ребёнку…

Под конец очередной недели, я не выдержала и написала ему ответ, дабы поставить финальную точку.

«Забудь меня. Прости и прощай!» – так звучало моё последнее смс. Антон снова пытался дозвониться, продолжал закидывать меня смс-ками, но я решила больше не выходить на связь. Рассказала ли ему Оля, что сделала дубликаты ключей от его холостяцкой квартиры и однажды застала там меня? Я не знаю. И узнавать, наверное, уже не хочу.

Третьего октября Алинка вернулась с учебы и, едва скинув куртку, подскочила ко мне, весело произнеся:

– Танцуй!

– С чего вдруг? – удивлённо взглянула я на подругу, даже не предполагая причин такой радости.

– Тебе письмо!

– От кого?

– Откуда ж я знаю?

– Тогда с чего ты решила, что оно мне?

– На конверте твоё имя написано. Давай-давай, танцуй!

– А танцевать-то зачем?

– Ты что, первый раз эту фразу слышишь? Мне мама всегда в детстве так говорила, если приходило письмо от подружек: «танцуй, тогда отдам!»

Я вздохнула и, отложив в сторону книгу, исполнила несколько дурашливых па посреди комнаты.

– Да уж, балериной тебе не стать, – со смехом фыркнула Алинка и протянула мне длинный белый конверт, – Держи.

Я посмотрела на письмо – нет ни нашего адреса, ни обратного. Только в строчке «Кому» написано незнакомым почерком: «для Лады». Вскрыв конверт, я вытащила оттуда фотографию, на которой были запечатлены… мы с Владиком! Это был наш первый снимок, сделанный на память ещё летом, на пляже.

«Я соскучился», – было написано на его обороте.

– Ну что, от кого послание? От Антона? – спросила Алинка, возвращаясь в комнату из прихожей.