Камбер-еретик

Она сложила руки и взмолилась, взывая к помощи отца или брата, чтобы их совместные молитвы помогли Эйдану совершить его неземной путь, и страстно желая отметить переход жертв бессмысленной жестокости в мир иной чем-то большим, чем погребальный костер, но это было невозможно. На этот раз была только ее панихида. Но кто может проводить ее сына лучше, чем та, которая родила, растила, учила, любила его, а теперь должна отпустить? Она не сетовала на то, что Камлин остался жив, а ее собственный сын умер, — любой, кто прошел через то, что довелось пережить Камлину, заслужил право остаться в живых.

Она молилась и просила помощи у Бога, и когда Энсель пришел, чтобы забрать мальчика и отнести его на погребальный костер, Эвайн стояла чуть поодаль, глядя, как ее племянник поднял маленькое, завернутое в одеяло тело, и знала, что это всего лишь разбитая оболочка, что Эйдана в ней уже нет.

По разные от Эйдана стороны положили Эйдриана и Айслин, бывших родственниками МакРори, Эвайн и Энсель соединили руки и мозг, чтобы зажечь погребальный костер.

У нее снова начались схватки, и она почувствовала знакомое тепло отходящих вод, а Эвайн казалось, что она держит себя в руках. Снег у нее под ногами розовел.

Она удивленно вскрикнула, хотя прекрасно знала, что это, и испуганная женщина-человек начала подавлять в ней рассудочную деринийскую колдунью. Ребенок должен был появиться в течение ближайших часов, почти на месяц раньше, и она не могла предотвратить этого. Теперь им придется оставаться в этом ужасном месте смертей и пыток до тех пор, пока она не разрешится от бремени. В этот раз рядом не будет Риса, чтобы облегчить ее труд и боль; не будет даже повивальной бабки. Она подумала, видел ли Энсель или кто-то из стражников, как рождаются дети.

Мужчины же не теряли времени даром, подыскивая для нее крышу над головой. Она не захочет пойти в то, что осталось от конюшни, с полом, залитым кровью Эйдриана, а оставаться возле погребального костра с его удушающим дымом они и сами не могли. Наконец нашлась каморка под кухонной лестницей, которую можно было занавесить одеялами и сделать относительно недоступной для холода.

Во дворе был сделан небольшой очаг, лошадей выпрягли, а повозку откатили. Райсил проснулась от голода, и ей не терпелось как можно скорее выбраться наружу. Разумеется, Эвайн не могла позволить этого и, пока дочь завтракала, сидела рядом с ней. Энсель разбудил и Камлина с Тиэгом, чтобы те тоже перекусили, а потом погрузил всех троих в сон.

После этого Эвайн приступила к своему нелегкому труду, теряя Ориентацию во времени, боль внутри непрерывно нарастала, а солнце двигалось к полудню. Большую часть Времени Энсель находился возле Эвайн. Охранники продолжали исполнение своей тяжкой обязанности, принося к погребальному костру все новые и новые трупы. Все утро Эвайн слышала треск пламени, принимавшего очередную жертву.

Около, полудня голоса стражников зазвучали вдруг по-другому, а потом в каморку ворвался Арик, даже не спросив разрешения.

— Миледи, миледи, посмотрите, кого мы нашли! Они прятались в мусорной куче!

Эвайн едва не заплакала от радости, увидев грязных женщин, вошедших следом. Это были две ее родственницы. Фиона, маленькая, темненькая, шустрая, вскрикнула и бросилась в объятья Эвайн, плача и смеясь, словно не могла поверить в то, что видела. Мэйри, жена убитого Эйдриана, молча стояла рядом с Бартоломью, опираясь на руку стражника. Ее взгляд блуждал где-то далеко, даже тогда, когда Фиона вернулась и осторожно подвела ее к маленькому стулу возле Эвайн. Эвайн ни о чем не спрашивала Мэйри.

Мужчины вышли, чтобы продолжить свою работу, а Эвайн и Фиона проводили время, в разговорах. Пока Фиона смывала с себя и безропотной Мэйри грязь мусорной ямы и переодевалась в сухие одежды, которые вскоре принес Энсель, она рассказала Эвайн, что они с Мэйри видели вчерашнюю бойню из окна своей комнаты под крышей, и, прежде чем нападавшие подожгли башню, им удалось спуститься по вентиляционной трубе уборной. Отважная старая графиня Айслин, слишком слабая, чтобы последовать за ними, вызвалась остаться и скрыть их отсутствие, если убийцы доберутся до комнаты раньше огня; они слышали крики людей, пойманных в ловушку огнем, и знали, что рано или поздно огонь доберется и до них. Вдвоем они просидели в выгребной яме всю ночь, молясь, чтобы их не обнаружили. В эти ужасные часы Мэйри замкнулась в своем горе.

Родовые муки Эвайн продолжались весь день. Пока Энсель и стражники охраняли их снаружи, Фиона занимала Эвайн болтовней об исцелении Камлина, своей любви к Рису и всем прочим, лишь бы отвлечь роженицу от приступов боли. Прежде рядом с Эвайн всегда находился Рис, облегчавший ее задачу, теперь природа сама должна была сделать свое дело. Когда новорожденная появилась на свет, и мать, и дитя были измучены. Энсель позволил Эвайн отдохнуть и подкрепить силы едой, но потом настоял на продолжении пути.