Камбоджийский демон (СИ)

- Несколько лет назад Клавье решил сделать мне своеобразный подарок. Привез девушку легкого поведения, прилично заплатив ей и уверив, что в поместье живет благородный человек и ей ничего не грозит. Она была бедной беженкой из Бирмы, поэтому согласилась без лишних слов, тем более при виде таких-то денег. Все должно было произойти в полной темноте, чтобы она не увидела меня. А я решил не отказываться, все-таки жить и постоянно ограничивать себя невероятно тяжело, даже охота уже не помогала. Зверь внутри требовал самку, – он снова печально усмехнулся. – И вот, с наступлением темноты ее завели в комнату, сначала мы немного поговорили, оказалось, дома ее ждали четверо детей и инвалид отец. Она пыталась устроиться на работу, но нелегалов здесь не любят и не уважают, поэтому пришлось податься в этот бизнес. Затем девушка разделась, легла на кровать и застыла в ожидании, я старался сдерживаться, старался быть как можно мягче и нежнее, но когда дотронулся до нее, все инстинкты вырвались наружу. И если бы не Клавье с Совади, я бы наверно убил ее. Ты себе не представляешь, как это все выглядело. Бирманку забрали, ее еще долго трясло, и она рыдала от одного только вида глубоких царапин на своем теле, -  и Лерон посмотрел на свои когти, -  а в меня выстрелили дротиком со снотворным, как в бешеное животное. Проснувшись утром, увидел все, что натворил. Кровать изодрана, на простынях кровь, после всего этого скрывался в джунглях наверно около месяца.  Клавье до сих пор винит себя за то, что привез ту бирманку, – затем он повернулся ко мне. – Ну как? Ты сможешь понять такое?

 - Сколько времени прошло с тех пор?

- Много, очень много, но все живо в памяти, будто произошло только вчера.

- И поэтому Клавье всегда поблизости? Боится, что со мной ты поведешь себя так же?

- Да.

- А что чувствуешь ты, когда видишь меня? – я завернулась в простыню и села напротив него.

- Чувствую, как закипает кровь, как зверь пытается отключить разум. Но есть нечто особенное.

- Что же?

- Этот зверь не хочет причинить тебе боль, он просто хочет завладеть тобой. Такого  еще не было, все его чувства к другим женщинам, это желание прижать к земле, а по завершении грязных дел, разорвать на части.

Тогда я встала и взяла со стола коробочку, из которой вытащила один из кулонов, тот, что предназначался мужчине, после подошла к нему и медленно надела на шею:

- Что это? – Лерон взял вещицу в руку, принялся рассматривать.

- Мой подарок, ты же угостил меня чудо фруктом. Пусть этот медальон всегда напоминает и тебе, и тому зверю внутри тебя, что я понимаю.

Лерон тогда встал и неожиданно подхватил меня на руки, после чего аккуратно положил на кровать и укрыл одеялом:

- Зверь благодарит и доверяет тебе. Я вечно буду хранить твой дар.

Он вышел из комнаты, а мне уже было все равно на то, что заболела или чувствую себя плохо, Лерон запал в душу и теперь эта игра становилась все опаснее для нас обоих. Клавье знает его с самого рождения и, тем не менее, переживает, а значит, однажды все может пойти не так.

Через неделю от плохого самочувствия не осталось и следа, травы Совади поставили меня на ноги быстрее, чем любой антибиотик. Я снова начала носить еду Лерону, но теперь мы завтракали, обедали и ужинали вместе в его комнате. Иногда наше пиршество заканчивалось полнейшим погромом и остатками лапши  у каждого на голове. Один раз Бонно незаметно обошел меня со спины и засунул желе под кофту, отчего немедля получил ответный бросок. В моменты таких игр его глаза порой вспыхивали, и он сразу останавливался, отходил от меня. Мажордом внимательно наблюдал за нами и зачастую оставался доволен самообладанием Лерона.

Вскоре мы стали вместе гулять по территории поместья, Бонно мог в одно мгновение запрыгнуть на самый верх дерева и сорвать мне какой-нибудь фрукт, стоило только указать пальцем. Сама не замечая того, привязывалась к нему все сильнее, хотела видеть постоянно, даже когда он уходил в джунгли, я уже с нетерпением ждала возвращения. Как всегда, сердце шло против воли разума, я снова позволила себе увлечься тем, кто был опасен и непредсказуем.

Все происходило так спонтанно, нас окружала природа необыкновенной красоты, в воздухе стояла жара, иногда шли дожди, которые только подстегивали страсть и желания. Мы не испытывали ни в чем нужды, Лерон теперь постоянно отпускал меня за пределы поместья, позволяя посещать не только рынок, но и город. И когда я возвращалась, то шла не к Совади или Клавье, а к нему, чтобы рассказать о своих впечатлениях. Нас что-то связало, связало так сильно, что становилось тяжело дышать, когда его не было рядом, Лерон же иногда забывал об охоте, обо всем, пока находился со мной. Даже его внутренний зверь боялся отпустить или потерять из виду свою пленницу. Казалось, будто Лерон договорился с ним, и теперь они сосуществовали вместе, как это и должно быть. Видимо, именно об этом говорил Клавье пару месяцев назад.