Камбрия - навсегда!

— Эх, хорошо, в пору буранов день короток. Стража промелькнет — не заметишь. Даже если не всю стражу проспишь — все равно больше времени останется в запасе. Так, стену сбили. Щиты красные слева, как раз напротив наших копейщиков. Справа пестро, кто как красил. Копья щетинятся. Железный вепрь спешит… Губитель снастей идет с юга, правду вы, камбрийцы, говорите — добрый ветер! Дым унесло. Два отряда — в основном лучники, но и хорошая пехота тоже есть — идут к городу. Там их с колесниц расстреливают. Приноровились. Хорошая дарительница стрел твоя сестра! Не одна ты ее любишь: как кабанов на вертел, саксов насадила, по двое-трое на один. Но пора бы ей… Стоит. И что они свои щиты выставляют? Не спасет их бычья кожа и толстая липа, и даже железо… И не спасло. Близко лучники подошли! Вздергивают луки! Пляшет «Росомаха» в руках Эйры. Город открывает ворота, но птицы битвы уже сыплются на колесницы. Режут колесничие упряжь, отделяя падаль от живых лошадей… И снова летят, как вода с горы! Колесницы уходят! Все прошли, иные на трех лошадях, иные и на двух. Ворота закрыли, теперь заваливают. По мне — зря, отряд маленький, что он сделает. Ага, стреляет вверх, по частоколу. Все-таки деревянные щиты — это хорошо, держат они стрелы. А их стрелы частокол держит. Так долго можно веселиться! Ну все. Красная волна двинулась. Славный звон будет. Просыпайся, Немайн!

ГЛАВА 5

Правый берег реки Нит, город Кер-Нид и поле перед ним. Год 1400 ab Urbe condita, 25 декабря.

Харальд сбился на эпический слог. Немудрено. Хороший поэт способен разглядеть величественность и в самом заурядном событии. На поле же перед Кер-Нидом происходила битва, превращающая скромное представление норвежца о Рагнареке в сон о дворовой потасовке!

Наибольшая экспедиция на памяти нынешнего поколения норманнов — полтора десятка длинных кораблей. Меньше тысячи воинов. Здесь же только защищались вчетверо, накатывался же человеческий вал, который не уместить и на сотне драккаров.

Норманн покосился на сиду — как раз изучает неприятельское построение. Что-то отразится на лице? Разочарование!

— Я думала, они построятся плотнее.

— Значит, у них много дротиков. И нет настроения сразу переходить на копья и мечи. Гвардия-то во второй линии. Топоры хороши после прорыва. Хотя строй можно и топорами развалить. Особенно такой, жидкий.

Викингам. Особенно с датскими топорами, которых пока не придумали. Для большинства иных воинов немыслимо. У разреженного строя есть и преимущества — воины из задних рядов могут сменить тех, кто начнет бой, когда те устанут. Не мгновенно и не в сече, но все-таки. Командиры тысяч вместе со свитой могут свободно перемещаться внутри такого строя, поддержать при неудаче, возглавить удар, если во вражеском частоколе копий возникнет щербинка. В первом ряду — сплошь копья. Но на десяток длинных жал непременно придется лучник — для того чтоб, улучив момент, выбивать вражеских воинов на короткой дистанции. На большее саксонский малый лук и не способен. Право, ирландские пращи и то дальнобойнее.

Изначально подразумевалось, что пращники попробуют действовать из леса. Глупо не использовать преимущество, которое дает традиционное оружие доброй части подданных Диведа. И Глентуи — сейчас там, между двумя армиями, разворачивались для недолгого боя шесть десятков пиратов Этайн. Закинув маленькие щиты и дротики за спину, заложив пули в нехитрое оружие, они стремились навстречу опасности.

Со стороны саксов из строя никто не выдался. Немногочисленная конница спокойно стоит во втором ряду. Так что на камни ирландцев отвечают только луки. Камни бессильно стучат по надежным щитам воинов первого ряда.

— Хорошие щиты, северные, — комментирует Харальд. — Толстые, крепкие. Кажется, метатели камней зря полягут…

Ошибся. Если саксы принимают камни на щиты, то ирландцы ухитряются уворачиваться от стрел. Иногда стрела кого-нибудь ловит, и пляшущий человечек превращается в человека лежащего или ковыляющего назад — но столь же часто и в стене щитов появляется щербинка. Немедленно занимаемая свежим воином из задних рядов. Которых Немайн насчитала десять.

А считать вышло совсем не легко — ряды зыбкие, идут не в ногу. Пришлось насматривать приметы, по которым можно отличить воинов третьего ряда, пятого, восьмого. И стараться не встретиться с медным оком низкого, утреннего Солнца. Зато сида видела подробности — и мельком, на будущее, отметила: разреженный строй в наступлении хорош тем, что не приходится топтать тела убитых и раненых товарищей. А ведь не всякий на такое способен.