Камчатские экспедиции

Матросы встретили также пять живых красных лисиц, которые бегали взад и вперед и совершенно не боялись людей. Найдено было также в этом месте небольшое количество копченой рыбы, из которого четыре или пять штук было доставлено на борт корабля. Эти рыбы оказались очень вкусными и по размерам и внешнему виду напоминали крупных карпов.

Немедленно же мы приступили к доставке пресной воды обеими нашими лодками. Воду мы брали с того большого острова, перед которым стояли на якоре.

На этом острове мы обнаружили также земляную юрту, а в ней разбросанные домашние вещи — явные признаки того, что там еще совсем недавно были люди, которые, видя наше приближение, по всей вероятности, спрятались в лесу. Остров оказался покрытым довольно густым лесом, по большей части еловым.

После того как мы полностью запаслись водой, мы послали нашу шлюпку на берег, чтобы положить в упомянутую земляную юрту несколько подарков для их обитателей. Подарки эти состояли из куска ситца или гладкого полотна зеленого цвета, двух железных тарелок, двух ножей, двадцати больших стеклянных бус, двух железных курительных трубок и фунта листового табака.

Как только шлюпка вернулась на корабль, мы подняли якорь и 21 июля ровно в 6 часов утра отошли от этого места. На нашей карте мы пометили название этого места мыс Святого Илии, так как оно представляло собой длинную выступающую полосу земли, а по нашему календарю день, в который мы прибыли к этому месту, был обозначен днем Святого Илии.

Мы намеревались следовать вдоль берега, и только тут с полной ясностью поняли жестокий обман, жертвой которого сделались, пользуясь упомянутой уже ранее неверной картой. Вместо того чтобы плыть, как мы рассчитывали, до 65°, мы вынуждены были спуститься к югу до 62°, а затем еще до 48°, а на обратном пути нам встретились громадные трудности, ибо как только мы намеревались направить курс для дальнейшего продолжения путешествия, в полной уверенности, что не придется опасаться каких-либо препятствий, так всякий раз вахтенный докладывал о том, что впереди по обе стороны видна земля.

Приходилось каждый раз поворачивать обратно в открытое море, и таким образом попутный ветер поневоле обращался для нас в противный.

Не раз мы ночью проходили мимо крупных островов, которых не удавалось видеть. Что это действительно были острова, я заключаю из того, что временами в течение 2–3 часов при неизменных ветре и погоде корабль плыл среди значительно меньших волн и шел совершенно спокойно, а затем вдруг снова попадал в крупную океанскую волну, так что мы едва справлялись с управлением кораблем.

В особенности испугались мы однажды темной ночью, после того как в течение нескольких дней не видели земли и вдруг около полуночи попали на глубину в двадцать саженей. Мы произвели измерения по сторонам корабля, чтобы определить, как сойти с этого рифа или грунта (так как не знали, что он собой представляет), но во всех направлениях, куда мы ни шли, глубина оказывалась еще меньше.

Я был в полном недоумении, что же надлежит предпринять. Бросить якорь, не зная, близко или далеко от берега мы стали, также было рискованно, тем более что поднялся сильный ветер и началось сильное волнение. Я решил тогда направиться прямо на юг; в течение долгого времени глубины оставались неизменными; наконец мы вышли на глубокую воду.

Спустя несколько дней в туманную погоду нам пришлось пройти мимо какого-то острова на глубине семи или восьми саженей. Мы с большой поспешностью бросили якорь, а когда туман рассеялся, то оказалось, что мы уже прошли мимо острова и остановились на расстоянии не более четверти мили от него.

Этот остров мы назвали на нашей карте Туманным островом[42]. Уже кончался август. Наши люди стали сильно хворать цингой.

Запас пресной воды понемногу приходил к концу, и мы решили снова поискать землю, чтобы возобновить запас воды.

29 августа мы увидели землю с севера, а так как мы заметили, что там расположено много островов и что прибрежная линия материка имела очень пересеченный вид, то и направились прямо к берегу и 30 августа стали на якорь между несколькими островами. На нашей карте мы обозначили эти острова Шумагинскими[43], так как там похоронен первый умерший из нашей команды, а имя его было Шумагин.

Эти острова расположены на 55°25′северной широты и 25° восточной долготы от Авачинской бухты. Мы немедленно послали нашу шлюпку со штурманом Андреем Гейзельбергом на один из самых больших островов, чтобы поискать пресной воды. Он пробыл там недолго и привез нам две пробы воды, качество которой нам показалось не очень хорошим, так как вода имела совсем слабый привкус соли.

Мы не могли, однако, терять времени на поиски и полагали, что лучше иметь такую воду, чем никакой; во всяком случае, она была вполне пригодна для приготовления пищи, а для питья мы могли при некоторой экономии обойтись прежней водой и, таким образом, не страдать от недостатка пресной воды.