Камея

Камея новелла-метаморф Борис Воронкевич

Провести сколько-нибудь отчётливую границу между явью и вымыслом затруднительно, поскольку наше восприятие преломляет самое существо мира и переосмысливает его в удобном для нас обличье: у природы нет звука и цвета, но так мы воспринимаем некоторые длины волн и колебания среды; нет чётких очертаний предметов, но их привычно достраивает наш разум, дабы не перетруждаться; нет однонаправленного движения времени, но так его ощущает наше естество, подверженное распаду.

Говоря «лист зелёный», можно ли поручиться, что наш «зелёный» совершенно подобен тому, как его видит собеседник? Даже взглянув глазами собеседника, мы не получим одинакового представления, ведь наше и его осознание идут хоть немного, но разными путями. Суждение о том, что качества наблюдаемого зависят от наблюдателя, справедливо не только для мельчайших частиц, но и для картины мира в целом: собеседник подчас настолько расходится с нами в представлениях, словно живёт в другом мире, хотя мы вроде бы окружены одними и теми же предметами.

Доведись нам увидеть мир, нисколько не похожий на те вещи, которыми привык орудовать наш разум, и в нашем представлении он останется таким, каким мы способны его осознать. С учётом тех образов, которые мы почерпнули из разных художественных описаний, но не таким, каким его может увидеть другой; причём разница тем больше, чем менее увиденное близко к обыденному. Поэтому на вопрос «может ли где-нибудь существовать мир, подходящий под чьё-либо описание» впору ответить: вероятно.

: сїє мєнєль аръ кємєнъ аръ ильа хоссєнто нєръ тєльаинє:

(с) Талиессин Ил-Лиорве

«Глубина, глубина.. Я не твой!» (с)

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Домодедово. Утро. Чай остыл, сигарет нет уже полпачки.. «Если есть в кармане пачка сигарет, значит все не так уж плохо на сегодняшний день..» – играет в наушниках. «Ява – наш ответ Америке», – пелевинский коан тут как нельзя кстати. «Эй, бандерлоги, ближе, ближе, ты – мой брокер, я – твоя биржа..» Жизнь почти удалась.

Древний Рим. 3 век до н.э.

Залитая солнцем вилла из белого камня, промытая ночным дождем зелень, запах моря. Молодая красивая женщина с темными волосами. Камея прикреплена к тунике вместо застежки. Двое детей. Девочка постарше, мальчику года 4. По лестнице, ведущей к морю, взбегает римский солдат. Муж. И тут я понимаю, что смотрю его глазами и не знаю даже, как зовут жену. На террасу выходит римский офицер. Понимаю, что его видел где-то и зовут его Марк Туллий. Отзываю его в уголок и рассказываю, что в последний раз крепко получил по голове. Как зовут жену, детей и все остальное. Для начала решил взять побольше вина. Мирра, Антоний, Ника?

Марк Туллий. Римская когорта отбила атаку варваров, убит их вождь. Было решено двигаться в сторону Рима. Но опустился сильный туман, редко встречающийся в этой местности. Старики называли это явление Туманами Калена и по преданию в них пропадали даже небольшие армии. Командира солдаты вынесли на носилках без сознания, после падения на него колесницы. Шли по ощущению примерно три часа. Когда вышли, узнали у пастухов, что прошло три года. Командир очнулся, но совершенно потерял память..