Камелии цветут зимой

– Я сделаю это, – сказал мужчина, снимая белый халат. – Я продолжу.

Он приложил все усилия, чтобы вернуть маленькую девочку. Смотря на показатели, он все продолжал и продолжал делать массаж сердца. Девушка рядом продолжала давать девочке кислород, ведь сама дышать она уже давно не могла. Мешок Абу все сужался каждую секунду в надежде, что сейчас все получится. Получается каждый раз.

– Азалия! Азалия! Пожалуйста, продержись еще! – комнату заполнял крик страдающей женщины и сигнала, который издавала аппаратура.

Врач продолжал массаж сердца несколько минут, пока не понял, что стараться не придется. Последние нажатия были очень слабыми и безнадежными. Он повернулся к женщине, тяжело вдыхая воздух. Он метался в поисках подсказки, какие слова подобрать матери, которая теряет своего ребенка.

– Госпожа, – выдохнул он, – Ей, должно быть, очень больно. Вы должны дать ей отдохнуть сейчас.

Выражение его лица говорило о многом. Этот пациент был не очередным в его списке, и говорить так об этой девочке было ему очень тяжело. Женщина начала немного дрожать от услышанного, и схватилась за кровать. Она посмотрела на свою дочь и села рядом с ней. В этот момент аппарат, стоящий рядом с кроватью, издал протяжный и колкий звук остановки сердца. Работники, не в состоянии смотреть, отвели глаза от этой разбитой женщины.

– Моя… маленькая Азалия… – плача говорила женщина, – Ты хочешь уйти, но я… не хочу тебя отпускать… – врач закрыл влажные от слез глаза, – Если останешься здесь еще на чуть-чуть, тебе станет слишком больно… Я бы хотела еще немного побыть с тобой… Прости, Азалия, что… заставила тебя пройти через эту боль… Прости меня… – она вытерла рукавом свои слезы, и снова посмотрела на лицо своей дочери, – Азалия, я очень сильно… люблю тебя, – она опустилась к лежащей девочке и еле-еле коснулась ее губ.

Этот прощальный поцелуй врезался в голову Эльзе, как заостренный осколок, от которого очень сложно избавиться. Женщина выпрямилась, держась за маленькие ручки своей дочери. Врач посмотрел на свои часы, но заговорить смог не сразу.

– 14 ноября 2016 года, 14:29, —он сделал большую паузу, не зная, хватит ли у него смелости. – Официальное время смерти Азалии Каллахан.

И женщина начала задыхаться от боли, которая наступила после этих слов. Словно она оказалась под водой и только-только из нее вынырнула. Все в палате чувствовали это, и никто не мог ничего произнести. Врач, который пришел сюда, совсем не знал, что все закончится именно так. Именно поэтому он еще долго смотрел на фотографии, которые висели прямо над больничной кроватью.

Эльза долго не могла заснуть этой ночью. Перед глазами все еще стояла сцена в палате уже мертвой девочки. Она напомнила ей о том, что у нее никогда не будет. Любящая мать – единственное, о чем могут просить дети. Эльзе просто не повезло? Неужели это, правда, так и случается? Может, она просто не заслужила такую мать, а заслужила угрозы, подобные тому сообщению?

Эльза ничего не собирается предпринимать по этому поводу. Линетт слишком озабочена тем, что ней подумают другие, а «изнасилованная дочь» очень хорошая тема для слухов. Да, она хотела чего-то нового, острых ощущений, но таким образом. Видимо, перед тем как просить о чем-то, нужно точнее формулировать свои желания.

Глава 11

16.11.2016

Наутро Эльза решила, что нужно сказать Шэрону о сообщении, пусть Линетт этого бы и не сделала. Он имеет право знать, что о нем говорят или что с ним происходит. Да и к тому же, с ним нужно разговаривать. Врач сказал, что заинтересованность в чем-то может хорошо сказаться на выздоровлении. Поэтому, выпив обезболивающее, она направилась по коридору, который уже казался давно знакомым.

В этот раз она открыла дверь более уверенней, чем вчера. Но, как только она ее открыла, то увидела, что внутри уже кто-то находился. Его темная одежда кардинально отличалась от интерьера вокруг. Этого парня Эльза уже видела в кафе, но вот не встретив его сейчас, она не могла бы и вспомнить его лица.

– Извините, я зайду позже, – за ней тут же захлопнулась дверь, и никто из парней не успел что-либо сказать.

– Это с ней ты попал сюда?

– Да, – Шэрон поправил катетер, игла которого больно давила на вену.

– И как получилось, что у вас такие серьезные травмы? У нее сломало плечо?

– Вероятно. Она мне ничего не сказала.

– Как это не сказала? Она с тобой вообще разговаривает?

– Не то, что бы, – он устало посмотрел в окно, близилась зима.

– Она хоть чувствует вину за то, что с тобой случилось?

– Я не знаю.

– Может, с ней поговорить стоит мне? – злостно процедил он сквозь зубы.

– Ты будешь угрожать девушке? Это тебя не красит, Мейш, – посмеялся Шэрон.

– То, что она девушка, еще не означает, что ей можно вести себя, как вздумается. Сколько тебе еще лежать-то здесь?

– Врач говорит, неделю.

– А с работой как?

– Надеюсь, что смогу работать, иначе будет туго.

– Если тебе будут нужны деньги, можно хотя бы на первое время взять отпуск, и получить отпускные.

– Возможно, мне стоит над этим подумать.