Камелия

Но последнего мужчину мать тщательно скрывала. По ночам она долго говорила по телефону, при этом ее глаза сверкали так, как будто он на самом деле был важен для нее. Бонни не переставала повторять, что скоро их ждет что-то прекрасное. Несколько дней назад она сказала о том, что им надо сделать паспорта. Почему она ни разу не назвала его имени и не привела в дом?

«Наверное, он женат», — предположила Камелия, вздохнув.

Слезы навернулись на глаза и потекли по щекам, когда она перебирала платья. Она вспомнила еще один вечер, примерно месяц назад. Это были хорошие воспоминания, но все же вызывали горечь.

Бонни сидела за туалетным столиком и расчесывала волосы, ниспадавшие с загорелых плеч. На ней были только лифчик и трусики. Живот у матери был плоским, как доска. Она улыбнулась Камелии, которая держала перед ней платья, чтобы мать могла выбрать себе наряд на вечер.

— Это слишком красивое для обычной вечеринки, — сказала Бонни, отказываясь от изумрудного платья с камнями на плече. — Черное платье мне сегодня надевать не хочется. Принеси мне розовое из крепа!

— Как бы я хотела иметь такое же платье, — вздохнула Камелия, подавая матери розовое платье. Девушка посмотрела на себя в зеркало и заплакала. Она была толстой, с маленькими, как у свинки, глазками, жидкими волосами и жирной кожей. Камелия подумала о том, что никакая одежда не сможет украсить ее.

Она не услышала, как мама подошла. Бонни вдруг оказалась позади нее и прикоснулась своей ароматной щекой к щеке дочери.

— Ты не всегда будешь полной, милая, — нежно произнесла она. — Однажды ты проснешься и увидишь, что стала красивой.

— Откуда ты знаешь? — спросила Камелия, вытирая слезы. — Ты ведь никогда не была толстой.

Бонни рассмеялась, но на этот раз без сарказма.

— У меня была подруга, такая же толстая, как и ты. Но потом она оказалась самой прекрасной женщиной на свете. У тебя хорошие задатки, милая. Когда сойдет жир — а он сойдет, вот увидишь, — ты станешь красивее меня.

Камелия приподняла то розовое платье, прислонилась к нему лицом и всхлипнула. Она почувствовала запах маминых духов, как будто ее снова коснулась щека Бонни.

В тот вечер, ложась спать, Камелия была полна оптимизма. Может быть, если бы она не была так зациклена на себе, возможно, она заметила бы, что беспокоило ее мать.

Внезапно девушка осознала, что значила для нее смерть Бонни. Камелию больше не мучили неприятные воспоминания, она не думала о неуважении и унижении. Она просто хотела, чтобы мама вернулась к ней.

— Мама, почему? Почему? — прошептала она. — Если все так плохо, почему же ты не пришла и не сказала мне? Ты всегда учила меня не опускать голову и не обращать внимания на злых людей. Я ведь уже не ребенок, я могла бы помочь.

Гнев и горе одновременно переполняли ее. Камелия начала рыться в вещах матери. Она подумала, что где-то здесь сможет найти объяснение или хотя бы ключ к развязке. Девушка перевернула все: коробки из-под обуви, старые сумки, даже вывернула карманы пальто. Она нашла только фунт мелочью и больше ничего.

Потом девушка перешла к туалетному столику, перебрала шелковое белье, которое пахло духами «Шанель», но так ничего и не нашла.

Увидев в конверте несколько фотографий своего отца, Камелия снова заплакала. Со снимков на нее смотрел высокий стройный брюнет с усами и благородным выражением лица. Сейчас Камелия едва могла вспомнить его лицо. Но она хорошо помнила то время, когда отец был жив. Тогда она чувствовала себя в безопасности, она знала, что ее любили, что она кому-то нужна. Камелия снова услышала голос отца, когда он ночью поднимался по ступенькам. Он подбрасывал ее высоко над головой, когда возвращался домой.

Может быть, мать любила Джона намного сильнее, чем думала Камелия? Возможно, она постоянно искала ему замену?

Но даже в шкатулке с драгоценностями не нашлось ничего интересного. Там были только жемчужное ожерелье, бриллиантовые сережки и золотой браслет, подаренный Джоном. Почему Бонни не заложила эти вещи, раз у них были проблемы с деньгами?

Когда все в комнате было перерыто, Камелия стала на колени и заглянула под кровать, но даже там не было ничего, кроме чулка. Но когда девушка поднялась, опираясь на край кровати, то заметила, что простыня в одном месте была заправлена не очень аккуратно, как будто мама поднимала матрас, чтобы что-то под него положить.

Придерживая матрас одной рукой, Камелия медленно запустила под него другую руку. Пальцы наткнулись на что-то твердое и плоское — это был большой коричневый конверт.

Внутри были отчеты из школы, свидетельство о браке и свидетельство о смерти отца. Еще там лежали фотографии родителей, многие со свадьбы. Один из снимков стоял у них в рамочке на каминной полочке, когда они жили на Мермайд-стрит. Свидетельство о рождении Камелии и примерно десять студийных фотографий еще до того, как ей исполнилось семь лет, — вот и все, что она нашла в конверте.