Камень

Когда они разместились в рессорной повозке, восток едва начинал светлеть. Пара лошадей шла ровным небыстрым шагом. Мальчик закутался в шерстяное одеяло, его немного знобило от недосыпа. Он уснул, прикорнув к отцовскому плечу. Когда он очнулся, скалистые холмы уже подступили совсем близко. Солнце стояло почти над самой головой.

Мальчик посмотрел назад. Пирамидальная скала врезалась в синеву неба, как черное крыло. Ее подножие было окантовано тонкой зеленой полосой пальмовых рощ. А дальше до самого горизонта лежала каменистая ровная пустыня. Было жарко.

– Скоро будет колодец, – сказал отец. – Там передохнем.

К полудню подъехали к холмам. Дорога стала узкой и неровной. Повозку встряхивало. У колодца напоили лошадей, перекусили кукурузными лепешками и холодным мясом. Луис и Анхель выпили вина.

Мигель вырос на горе, но он не воспринимал ее как что-то отличное от города. Она была просто основанием для дома, для лестницы, для площади. И она была одна. Теперь мальчика окружало множество гор.

Они были ниже его горы, но та была геометрически правильной, а они – свободны, их пересекали трещины и расщелины. Они не были привычно черными: серые, песочные, белые.

Луис решил ехать не короткой дорогой – через плато, а в объезд, через ущелье. Этот путь был дольше, но безопасней.

Слева поднималось плоскогорье, а справа до горизонта лежала каменистая равнина. Гора виднелась до самого вечера. В сумерках мальчик не столько видел, сколько угадывал ее очертания. Они ночевали под звездами. Анхель развел небольшой костер и вскипятил воду.

Мигель устал и уснул с недоеденной лепешкой в руке. Луис уложил мальчика на одеяло, укрыл его и долго сидел, глядя на гаснущие угли.

Он думал о том, что мальчик вырос, что уже никогда он не сможет укачивать его, как в детстве. Он пойдет в пансион, будет жить далеко от дома. Видеться они смогут только два раза в год. Луис чувствовал тягостную неловкость от того, что не сказал мальчику о пансионе. Он, наверное, расстроится, ведь он не простился с любимым дедом. Но может быть, это к лучшему?

На следующий день они пересекли плоскогорье по глубокому каньону и к полудню были в зеленой, цветущей стране, где было много людей и травы, где росли деревья и текли реки.

Часть II . Исход

47

Я привез Елисео книгу, которую давно для него разыскивал. Это были

“Письма Хиона из Гераклеи”. Мы пили вино и говорили обо всем сразу.

В этот момент в книжную лавку вошел Луис. Елисео отвернулся и замолчал. Он не разговаривал с сыном с того самого дня, когда Луис увез Мигеля из города. Елисео считал, что вполне способен подготовить внука к университету. То, что Мигелю следует поступать в университет, для Елисео было решенным делом. Он даже представить себе не мог, что его внук станет ремесленником или торговцем. К тому же Елисео с большим недоверием относился к иезуитскому образованию.

Поступок Луиса, который не дал попрощаться деду и внуку, казался

Елисео (и, увы, не без основания) мелкой местью за ту любовь, которую он испытывал к мальчику, и то предпочтение, которое Мигель оказывал ему.

Луис выглядел немного растерянным, но взял себя в руки и поздоровался со мной.

– Ты знаешь, – сказал он, – Мигель учится в Столице. Скоро у него рождественские каникулы. Может быть, ты собираешься в город в это время или попросишь кого-нибудь из хороших знакомых, чтобы мальчика привезли?

Я знал, как тяжело переживал разлуку Елисео. Он редко говорил о внуке, но, случайно вспомнив эпизод из детства Мигеля или натолкнувшись на книгу, которую тот любил перелистывать, Елисео прерывал разговор и надолго замолкал.

– Все удачно совпадает, – ответил я. – Я собирался с товаром в город на Рождество. Конечно, Мигеля я привезу.

Луис поблагодарил меня молчаливым рукопожатием и сразу ушел.

С Елисео они не сказали друг другу ни слова.

Я как раз не собирался возвращаться в город, но, даже не глядя на

Елисео, чувствовал, как он обрадовался. Это был такой дорогой рождественский подарок, что не сделать его я не мог.

– Спасибо тебе, – сказал Елисео и добавил: – Это он приходил извиняться.

48

Пансион располагался в четырехугольном большом доме с широким внутренним двором, похожим на плац. Воспитанники жили в узких комнатах, напоминающих монашеские кельи. Распорядок дня был жестким, но учили в пансионе, на мой взгляд, совсем не плохо, а кормили – просто хорошо. Хотя мясо и было редкостью.

Самым трудным для Мигеля была не строгость распорядка, а та преграда, которая неожиданно возникла между ним и его мечтой.

Мечтой, которая уже превращалась в конкретный план. Когда Луис объявил ему, что он остается в пансионе, мальчик кивнул и не сказал ни слова. Только его смуглое лицо стало пепельным.

49

Нельзя сказать, что Мигелю так уж плохо жилось в пансионе. У него довольно быстро появились друзья. Учиться он любил и разбирал трудные задания с удовольствием. Учеба помогала ему справиться с тоской по городу, Елисео и Мануэлю.