Камень 1993. Книга 2

Я метнулся к нему, на ходу выхватывая банку с эмалью, и швырнул в его сторону. Нет, метатель из меня отвратительный — гопник успел увернуться, еще и нунчаками мой снаряд отбил. А потом просто пошел на меня, накручивая железками, словно безумная мельница. Я снова принялся отходить назад, пока не уткнулся спиной в стену. Твою ж мать! Сам себя в ловушку загнал.

Спас меня Вадян, который бросился на поклонника черепашек-ниндзя со спины, еще и надел ему на голову кастрюлю. Тот выпустил от неожиданности нунчаки, Вадян подхватил их и с силой ударил по алюминию. Стук почему-то раздался глухой — черт, алюминий же мягкий. Как бы Вадян заодно не пробил этому гопнику череп. Но, кажется, обошлось. Противник выругался, попытался снять с головы кастрюлю и… у него ни фига это не получилось!

Наверное, со стороны это могло показаться смешным. Вот только мне точно не хотелось смеяться, потому что ситуация зашла слишком далеко. Закончиться она могла чем угодно, в том числе трупами, причем нашими, или внезапным приездом милицейского наряда, вызванного соседями. Гопник, застрявший головой в кастрюле, орал, матерился и грозил нам всяческими карами, пока Вадян окончательно не оглушил его еще одним ударом его же нунчаками. Парень свалился на пол кулем, и тут внезапно заорала старушка. Все это время, пока мы дрались, она в молчаливой панике наблюдала за потасовкой, бессильно разводя руками и лишь изредка охая. А тут вдруг ее проняло…

Второй гопник, который, как нам сперва показалось, был безоружным, из положения лежа целился в Вадяна из пистолета.

* * *

Где-то в Новокаменске

— Здравствуйте, вы сестра Владимира Увальцева? — спросила Маша, показывая удостоверение.

— Ну, я, — ответила хмурая женщина неопределенного возраста. — А че такое?

— Нам нужно задать вам несколько вопросов, — Маша услышала в квартире какой-то шорох и насторожилась. — Позволите войти?

Миша Рогов, суровый опер с обожженным лицом, был рядом, так что бояться нечего. Вот только и приятного мало.

— Входите, — равнодушно пожала плечами женщина. — Можете не разуваться, я сегодня не мыла…

Да и вчера явно тоже, подумала Маша, едва ступив за порог. Пол был в чем-то липком, остро воняло кошачьей мочой. Обои драные, кое-где проступает бетон. В квартире две комнаты — слева большая, зал, прямо напротив входной двери маленькая, она же спальня. И справа вторая прихожая с проходом на кухню.

— Пойдемте, — проговорила сестра Увальцева.

На кухне за грязным столом сидела старая женщина. Впрочем, здесь опять было непонятно — одновременно ей можно дать как все семьдесят, так и не больше пятидесяти пяти. Люди, которые за собой не следят, а вдобавок еще и пьют, выглядят значительно старше.

— Добрый вечер, — Маша кивнула женщине, та вежливо улыбнулась и что-то прошамкала полубеззубым ртом.

— Мать, это из милиции, по поводу нашего Вовика хотят чего-то узнать, — чуть громче, чем нужно, сказала сестра задержанного.

Лицо матери изменилось, превратившись из добродушного во встревоженное.

— Что с ним? — четко спросила она севшим голосом. — С ним все в порядке, с Володенькой?

— Смотря с какой стороны, — грубо ответил Рогов, но Маша знаком попросила его не вмешиваться.

Рогов ее слушался, хотя был старше и опытнее. Уважал, а скорее даже берег как дочь. У сурового опера была семья, но он потерял ее в прошлом году. Подробности мало кто знал, а кто знал — не распространялся. Было известно только, что дочь погибла, жена не выдержала и ушла, а лицо у Михаила Рогова пострадало в то же самое время.

— Его убили? — продолжала расспросы мать Увальцева. — Кто? Кто это сделал? Вы его нашли?

— С Владимиром все в порядке, — ответила Маша, покачав головой в ответ на предложение сестры подозреваемого присесть. — Сейчас он сам задержан по подозрению в убийстве…

— А-а-а-а! — крик пожилой женщины ударил им по ушам.

Маша отпрянула, Рогов загородил ее своим мощным телом, но что интересно — сестра Увальцева тоже отошла подальше от собственной матери, спрятавшись за холодильником.

— А-а-а-а! — та продолжала надсадно выть. — Что вы с ним сделали, кровопийцы? Он же мухи не обидит! Он такой добрый! Так нас с Леськой любит! А-а-а-а! Твари, проститутки! Он ни в чем не виноват! Он абсолютно нормальный!

Женщина вдруг схватила сковороду и, размахнувшись, попыталась зарядить ею Маше в лицо. Но Рогов был начеку — он перехватил руку, и в девушку полетела только застывшая жареная картошка, запутавшись в волосах и испачкав китель.

— А ну, успокоилась! — гаркнул Рогов, рывком усадив женщину на стул.

— Думаю, мы не с того начали, — неожиданно спокойно, даже для самой себя, сказала Маша, очистившись от остатков картошки. — Я могу вызвать наряд с психбригадой, и разговора у нас с вами вообще не получится. Но можем поступить по-другому.

— Мать, — сестра Увальцева подошла к женщине, лицо которой стало напоминать мертвую маску, и осторожно погладила ее по плечу. — Давай спокойно узнаем, что там с Володькой.

— Давай, — ответила та, глядя в пустоту.

— Итак, вас зовут Олеся? — Маша повернулась к сестре задержанного.