Камень

— Первый источник слухов выявить пока не удалось, господин. Сами понимаете, лейб-гвардия… Работать в таких условиях очень трудно. Главным заводилой, на первый взгляд, является подполковник Мехренцев, командир ДШБ. Именно в его подчинении служила эта троица. Но со слов наших аналитиков и источников в полку, кто-то его умело использовал «в тёмную», сыграв на обострённом чувстве справедливости Мехренцева. Сам подполковник на подлость не способен.

— Хорошо. — кивнул чиновник. — Держи меня в курсе.

Глава 14

На первую пару, в Университет, я намеренно пришёл к самому звонку, и уселся рядом с Андреем, отгородившись им от его сестры и Инги Юсуповой. Демонстративно поздоровавшись только с Долгорукими, подчёркнуто громко поблагодарил Наташу за удаление небезызвестного видео. Она с улыбкой кивнула и осуждающе посмотрела на подружку. Инга в это время изображала Снежную королеву и в мою сторону даже не смотрела. На семинарском занятии наш взаимный игнор продолжился, как и в столовой, когда мы с Андреем ели за одним столиком, а Инга с Наташей — за другим. Долгорукий, по секрету, мне поведал, что его сестра с Анькой Шереметьевой вчера на военке устроили Инге Юсуповой головомойку по поводу того, когда можно капризничать, а когда нет, имея ввиду видеозапись. Когда же мы собрались в университетское кафе, Инга, сославшись на неотложные дела, с нами не пошла. Ждавшая нас Шереметьева вопросительно посмотрела на Долгорукую. Та отрицательно помотала головой.

— Алексей, вы с Ингой должны помириться! — заявила мне с ходу Аня крайне серьёзным тоном. — Она же не со зла! Просто такой уродилась…

— Я ни с кем и не ссорился. — ответил я. — Просто понял, с кем можно дружить, а с кем нет.

А про себя подумал: «Этот разговор точно Инге передадут, пусть подольше помучается, дальше общаться легче будет. В том числе и с Натальей и Аней…»

— Это жестоко! — сказала мне Долгорукая. — Инга хорошая, просто тогда не поняла, к каким последствиям может привести распространение этой видеозаписи.

— Алексей, ещё раз повторяю, это я виноват! — вмешался её брат. — На меня и злись!

— Хватит! — чуть повысил я голос. — Давайте это всё завтра обсудим! Дайте время успокоится!

— Хорошо, Лёша! — спокойно сказала Анна. — Но обещай больше на Ингу не злиться!

— Обещаю. — кивнул я.

Мы просидели в кафе ещё минут тридцать, темы моего конфликта с Юсуповой больше не касались, попрощались на крыльце, и я направился домой. Когда вышел из парка на тротуар, заметил «Волгу» с гербами Юсуповых, припаркованную с противоположной стороны проезжей части. Задняя дверь машины открылась, и наружу вылезла Инга. Я остановился, и не стал переходить дорогу.

— Я просто хотела извиниться. — громко сказала Юсупова. — Ты подойдёшь, или мне самой?..

— Пошли. — сказал я, перешёл дорогу, дождался, когда Инга догонит меня, и направился в «Русскую избу», её машина следовала за нами.

— Мы рады приветствовать в нашем скромном заведении представительницу столь славного Рода… — начал вещать метрдотель на входе, но был остановлен властным жестом Юсуповой, которая на полную врубила режим «Снежная Королева», на что я только усмехнулся.

Пропустив девушку вперёд, предоставил ей право выбора места для выяснения отношений, метрдотель за нами не пошёл. Она меня не подвела — сознательно или нет, но Инга выбрала столик, рядом с которым на стене висели ухват и кочерга.

— Пожарский, извини! — первым делом сказала она, усевшись за стол, но глаза так и не подняла, продолжая пялиться в скатерть. — Да, грешна! Решила воспользоваться представившимся шансом! И обиделась на тебя, после того как ты перестал отвечать на звонки! — она, наконец, подняла на меня свои карие глаза, в которых я прочитал, что делала она это всё, как и говорила Долгорукая, не со зла, а просто потому, что такой уродилась.

Маячивший в отдалении официант получил, наконец, от меня команду на приближение.

— Чего изволите? — весь изогнулся он, явно получив накрутку от метрдотеля и администратора.

— Два двойных пломбира с шоколадной крошкой. — озвучил я ему заказ, выучив за это время вкусы всех своих университетских друзей.

— Сей момент! — официант шустро удалился.

— А ты запомнил, что я люблю! — улыбнулась наконец Юсупова. — Мириться будем? — она смотрела на меня чистым и незамутнённым взглядом.

Я протянул ей руку с оттопыренным мизинчиком. Скрепив договор ответным жестом, Инга не удержалась:

— Мирись, мирись, мирись, и больше не дерись! — разорвала она, наконец, сцепку из наших пальцев. — Пожарский, ты злой! — заявила она мне, как ни в чём не бывало.

— И в чём конкретно это проявилось, Инга? — поинтересовался я.

— Проблема не стоила и выеденного яйца, а ты мне на целый день игнор устроил! — воскликнула она. — Да ещё Наташка с Анькой мне вчера весь день претензии высказывали и жизни учили, глупые!

«Да, бесполезно с Ингой ругаться! Это не лечится…» — подумал я, и спросил:

— А ты не задумывалась, что если все вокруг тебе говорят, что ты неправа, скорей всего, это так и есть?

— Не-а… — девушка отмахнулась от меня. — Я о таких глупостях не задумываюсь.