Камень

— За сим, будем прощаться. — подвёл итог «чёрный». — Есть желающие доставить этих троих обратно в госпиталь? — он брезгливо указал на троицу и посмотрел в зал. — Желающих нет. — констатировал сотрудник Тайной канцелярии с усмешкой. — Опять нам заниматься неблагодарной работой. Честь имею!

Когда процессия удалилась, подполковник поднялся с места вновь.

— Ваше превосходительство! — обратился он к генералу Глаголеву. — Разрешите обратиться к его высокопревосходительству князю Пожарскому?

— Разрешаю, Арсений Станиславович! — кивнул тот.

— Ваш…

— Без чинов, Арсений Станиславович. — прервал подполковника дед.

— Михаил Николаевич! Вышло досадное недоразумение, виной которому послужило моё неверие в то, что молодой князь Пожарский мог справиться одновременно с тремя моими офицерами! Приношу свои искреннее извинения вам, ваше высокопревосходительство, — он кивнул деду, — вам, Алексей Александрович, — он кивнул мне, — и вам, ваше превосходительство! — подполковник кивнул генералу Глаголеву. — Готов понести любое наказание.

— Извинения приняты, Арсений Станиславович! — кивнул Глава Рода, я кивнул тоже.

— Вот и замечательно! — хлопнул по столу генерал Глаголев, а генерал Антошин, это который прокурорский, с облегчением выдохнул.

Выдохнул с облегчением и подполковник. Зашумел и зал — офицеры расслабились и стали переговариваться, обмениваясь впечатлениями от увиденного, некоторые даже заулыбались.

— Надо отметить, — сказал громко полковник Орлов, — что я, на месте подполковника Мехренцева, тоже бы не сразу поверил в произошедшее. — зал опять затих. — Может Алексей Александрович продемонстрирует нам свои таланты? Если вы, Михаил Николаевич, не будете против?

Полковник, улыбаясь, смотрел на деда. А в зале стояла напряжённая тишина — измайловцы затаились в предвкушении неожиданного развлечения посреди скучных служебных будней.

«Явно между собой договорились, жучары! — подумал я. — А меня предупредить — не судьба!»

— Почему бы и нет… — подчёркнуто равнодушно кивнул дед. — Если Виктор Кузьмич не будет против.

— Мне, если честно, и самому интересно! — оживился Глаголев. — Каков формат? — спросил он у Орлова. — Вы у нас, Иван Васильевич, лицо незаинтересованное.

— Обычный спарринг, прямо здесь. — усмехнулся полковник и указал на центр сцены.

— Принимается. — кивнул генерал. — Михаил Николаевич?

— Не возражаю. — дед продолжал делать вид, что ему всё равно.

Генерал Глаголев быстро объявил Собранию о достигнутых договорённостях, после чего несколько офицеров оттащили столы и стулья в угол сцены. В зале уже никто не сидел, измайловцы подтягивались ближе к сцене, некоторые уже приготовили телефоны для съёмки.

— Господа, господа! — привлёк внимание к себе Орлов. — Что за детский сад с телефонами? — намёк жандармского полковника поняли все, телефоны исчезли, в особый отдел полка на интимный разговор идти никому не хотелось.

На сцену залез подполковник Мехренцев.

— Я, так сказать, вызываюсь, Виктор Кузьмич… — замялся он, обращаясь к своему командиру.

Тот посмотрел на Орлова и моего деда. Возражений не последовало.

— Хорошо, Арсений Станиславович. — кивнул генерал, дождался, когда я сниму пиджак с галстуком, отдам их Главе Рода, и приближусь. — Пожмите руки. — мы пожали. — Господа, держите себя в руках! Постарайтесь не нанести друг другу увечий! Вы меня поняли? — мы кивнули. — А сейчас по разным углам… сцены. Начинаем по команде «Бой».

Мы разошлись. «Публика в зале» притихла.

— Бой! — крикнул Глаголев и махнул рукой.

Как я и предполагал, Мехренцев рванул ко мне, как и Харитонов позавчера в бильярдной, такая у гвардейских полков основная специфика — захват и удержание. Может Арсений Станиславович и сделал для себя определённые выводы после просмотра видеозаписи из «Метрополии», но я бы на его месте поступил бы так же — поменяешь отработанный тактический рисунок, потеряешь ещё больше…

Перейдя на темп, я сделал пару шагов навстречу подполковнику. Он, оказавшись рядом со мной, обозначил движение правой рукой, но ударил левой. Не попал. Удар ногой мне в голень я принял, подняв свою ногу, на подошву ботинка, увернулся от правого кулака Мехренцева, и пробил сам в широченную грудь измайловца — чуть тише, чем в четверть силы.

Подполковник отлетел метра на три, в полёте успел сгруппироваться, упал на деревянное покрытие сцены, и затих. В зале повисла тишина.

«Да, это не «волкодавами» тренироваться… Те бы даже на ногах устояли…» — подумал я.

А к Мехренцеву, тем временем, кинулся генерал Глаголев и офицеры из зала. Остальное Собрание загудело, разглядывая меня уже по-новому. Секунд через тридцать подняли на ноги и моего «противника», который, держась за ушибленную грудь, направился ко мне.

— У меня нет против вас шансов, Алексей Александрович! — протягивая руку, которую я пожал, громко сказал улыбавшийся Мехренцев. — Этим троим очень не повезло, когда они выбрали объектом своей гнусной афёры именно вас!

Дружный гул из зала видимо должен был свидетельствовать, что офицерское собрание с этими словами командира ДШБ полностью согласно.