Камень

Я на темпепотянулся к Прохору, и опять, как в прошлые разы, наткнулся на его ментальный доспех. Мои попытки проникнуть за эту преграду, как я не старался, ни к чему не привели. Единственное, чего я добился, это ощущение понимания психоэмоционального состояния моего воспитателя — ему было очень неуютно, неприятно и, одновременно, интересно.

— Стоп, Алексей, закончили! — махнул рукой он. — Это мы с тобой и дома сможем тренировать. Пошли.

Уже в машине я попросил Прохора описать свои ощущения.

— Одним словом и не опишешь… — начал он. — Складывается такое ощущение, что кто-то посторонний очень грубо пытается залезть тебе внутрь, ты пытаешься этому сопротивляться, но получается с трудом. В общем, мерзкое ощущение, скажу я тебе! — Прохор хмыкнул. — А ты, на этот раз, как всё это чувствовал?

— Да всё, как и тогда, встретил твой ментальный доспех, пытался его проломить, но ничего не получилось. Единственное, почувствовал твои эмоции. Тебе же было интересно? — улыбнулся я.

— Было. — кивнул он. — Не каждый день мне в душу грязными сапожищами лезут!

— Прохор, я в кроссовках, и они довольно-таки чистые!

Но он не обратил на мои слова никакого внимания, задумавшись на минуту, после чего попросил:

— Ещё раз мне повтори то, что сказал до этого.

— Встретил твой ментальный доспех, пытался его проломить, но ничего не получилось. Ну и эмоции твои почувствовал.

— Обрати внимание на слово проломить! — он на секунду отвлёкся от дороги и многозначительно на меня глянул. — Не всегда сила и мощь являются залогом успеха. Сможешь как-нибудь с моим ментальным доспехом работать по-другому?

— Надо пробовать. — неуверенно ответил я.

— Сегодня уже ничего пробовать не будем, отдыхай, на неделе продолжим.

— Хорошо.

* * *

На следующий день, около четырёх часов дня, я был в Ясенево. Ротмистр Смолов тут же погнал меня на полосу препятствий, предупредив, что на этот раз легко не будет, глумливо так при этом улыбнувшись. И действительно, по всей полосе были расставлены «волкодавы» и отрывались они на мне всеми доступными способами — ураганный ветер сменялся ледяными иглами и глыбами, земля уходила из под ног и тут же вырастала в стену, которою приходилось пробивать, огненные плети хлестали со всех сторон, смерчи кружили вокруг всю дистанцию, рассыпаясь на части, ударившись о мой ментальный доспех, но потом появлялись вновь, норовя «укусить» побольнее. Особенно сильно заверещала чуйка в конце полосы, когда я приблизился к трубе — из неё с диким воем вырывался огонь, подпитываемый ветром. Даже на расстоянии чувствовался жар, несмотря на мою защиту.

«Это не труба, а газовая турбина какая-то получается!» — успел подумать я, прикрыл лицо руками (психология, никуда от неё не денешься) и побежал навстречу огню. Ощущения внутри трубы были, скажем прямо, не из приятных. Даже сквозь мою защиту было очень жарко. В какой-то момент мелькнула подлая мыслишка — не получить бы ожогов, температура внутри трубы явно быстро росла, но усилием воли я взял себя в руки и продолжил двигаться вперёд как можно быстрее. Двигался я на темпе, но, несмотря на это, моя скорость была невелика — встречный поток огненной лавы был очень силён, он сбивал с ног и мешал двигаться дальше. Кислорода стало не хватать, появились первые признаки усталости. Но, когда я почувствовал четырёх «противников», стоящих около выходы из трубы, открылось второе дыхание. Я был зол, очень зол! Хотелось к ним потянуться и проверить их ментальный доспех на прочность за то, что устроили мне в этой трубе настоящий ад, но я себя сдержал и решил действовать проверенными способами. Выскочив из трубы и оказавшись перед «волкодавами», я, продолжая двигаться на темпе, особо сдерживаться не стал и ударил каждого по разу в половину силы в грудь, от чего их снесло как кегли. Задерживаться возле них не стал и побежал дальше, заканчивать прохождение полосы препятствий.

На финише меня ждал полковник Орлов.

— Вы их не сильно? — мотнул он головой мне за спину.

Я повернулся и увидел, как около четырёх «тел» суетятся другие «волкодавы».

— Пойдёмте, полюбуемся на дело ваших рук, курсант. — хмуро сказал мне полковник и зашагал к выходу из трубы.

Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

С «жертв моего гнева» уже сняли шлемы и маски. К моему удивлению, среди этих четверых оказались Смолов и Пасек, которые мутными глазами водили по окружающим и пытались понять, что же с ними произошло. Что характерно, мне их совершенно не было жалко.

— Все признаки травматического шока, господин полковник. — выпрямился и отчитался один из «волкодавов». — Скоро должны придти в себя.

Орлов посмотрел на начавших ворочаться, но еще ничего не соображающих «волкодавов», и приказал:

— Оставьте с ними кого-нибудь. Остальные за мной!