Камень

В «Русской избе» мы просидели еще больше часа, слушая рассказы Алексии о событиях вокруг ее портрета. Оказалось, что ряд региональных СМИ не остался в стороне от культурной жизни столицы и перепечатал материал о выставке художника Хмельницкого. Посещаемость странички девушки выросла в разы, поклонники со всех уголков империи требовали приезжать на гастроли только с настоящим портретом — обложка диска их не устраивала. Билеты на все концерты были раскуплены, поступило очень много предложений о частных выступлениях, и не только в Москве. В паутине ролик «По ресторанам» по просмотрам бил все рекорды.

— Пожарский, — сделав очередной глоток кофе, сказала Леся, — я тебе скоро долю буду отстегивать! Вернее, уже должна! Все последние события прямо «в елочку», и все связаны с тобой!

— Мы рассмотрим все ваши претензии и свяжемся с вами! — Прохор постарался изобразить голос из телефона.

Когда поднялись в квартиру, Прохор попросил меня глянуть его ментальный доспех. Перейдя на темп, я «глянул» — энергетическая решетка была в порядке, но она продолжала усложняться — начал появляться второй, внутренний слой. Пока это были лишь отдельные энергетические жгутики, но они обещали в скором времени стать полноценными проводниками силы. Не выходя из этого состояния, я посмотрел и себя — мой ментальный доспех хоть и выглядел лучше, чем в первый раз, но до оптимальных значений было еще далеко. Конечно же, я обратил внимание на проблемные зоны, взбодрил их и напитал силой.

— Лешка, ну как? — было первое, что я услышал, когда вернулся в себя.

— Что характерно, Прохор, твой ментальный доспех продолжает формироваться, — устало сообщил я. — Что из тебя получится, не знаю. Мне даже кажется, что тебе сейчас надо как можно больше использовать силу, чтобы пробить все каналы. Ты понял меня?

— Понял, Лешка! — поерзал на диване он. — Этого-то мне и хочется!

— Вот и не стесняйся. Езжай на родовой полигон, с дедом я договорюсь, — пообещал я.

— Да я сам с Михаилом Николаевичем договорюсь! — махнул Прохор рукой. — Завтра утром и поеду в Жуковку. Вечером буду.

— Хорошо, — кивнул я.

Приняв душ и чуть придя в себя, я пошел в соседнюю квартиру.

***

В кабинете высокопоставленного чиновника плазменная панель демонстрировала запись с полигона в Ясенево.

— Как тебе? — поинтересовался мнением помощника чиновник.

— Впечатляет! — кивнул тот. — Белобородов на пути к рангу «абсолют», если не уже…

— Уверен, что уже, — хмыкнул хозяин кабинета. — Зачем ему там демонстрировать все, на что он способен? А на доспех ты обратил внимание?

— Да, господин, — опять кивнул помощник. — Белобородову раз пять неслабо от «волкодавов» перепало, а он даже не поморщился!

— Ладно! — откинулся на спинку кресла чиновник. — По Пожарскому и Белобородову все мероприятия по плану. Что с Измайловским полком?

— Первый источник слухов выявить пока не удалось, господин. Сами понимаете, лейб-гвардия… Работать в таких условиях очень трудно. Главным заводилой, на первый взгляд, является подполковник Мехренцев, командир ДШБ. Именно в его подчинении служила эта троица. Но со слов наших аналитиков и источников в полку, кто-то его умело использовал «втемную», сыграв на обостренном чувстве справедливости Мехренцева. Сам подполковник на подлость не способен.

— Хорошо, — кивнул чиновник. — Держи меня в курсе.

Глава 14

На первую пару в университете я намеренно пришел к самому звонку и уселся рядом с Андреем, отгородившись им от его сестры и Инги Юсуповой. Демонстративно поздоровавшись только с Долгорукими, подчеркнуто громко поблагодарил Наташу за удаление небезызвестного видео. Она с улыбкой кивнула и осуждающе посмотрела на подружку. Инга в это время изображала снежную королеву и в мою сторону даже не смотрела. На семинарском занятии наш взаимный игнор продолжился, как и в столовой, когда мы с Андреем ели за одним столиком, а Инга с Наташей — за другим. Долгорукий по секрету мне поведал, что его сестра с Анькой Шереметьевой вчера на военке устроили Инге Юсуповой головомойку по поводу того, когда можно капризничать, а когда нет, имея в виду видеозапись. Когда же мы собрались в университетское кафе, Инга, сославшись на неотложные дела, с нами не пошла. Ждавшая нас Шереметьева вопросительно посмотрела на Долгорукую. Та отрицательно помотала головой.

— Алексей, вы с Ингой должны помириться! — заявила мне с ходу Аня крайне серьезным тоном. — Она же не со зла! Просто такой уродилась…

— Я ни с кем и не ссорился, — ответил я. — Просто понял, с кем можно дружить, а с кем нет.

А про себя подумал: «Этот разговор точно Инге передадут, пусть подольше помучается, дальше общаться легче будет. В том числе и с Натальей и Аней…»

— Это жестоко! — сказала мне Долгорукая. — Инга хорошая, просто тогда не поняла, к каким последствиям может привести распространение этой видеозаписи.

— Алексей, еще раз повторяю, это я виноват! — вмешался ее брат. — На меня и злись!

— Хватит! — чуть повысил я голос. — Давайте это все завтра обсудим! Дайте время успокоиться!