Камень ангела

Саймону было очень холодно. Холод проникал сквозь шерстяную одежду, и болело в груди, когда он делал вдох. Из носа потекло. Он не знал, что делать. Единственное, куда еще могла отправиться его мать, — это на рынок за припасами. Немного поколебавшись и от беспокойства перепрыгивая с ноги на ногу, он в конце концов поспешил по Смити-дор к рыночной площади. Там было полно женщин, но среди них не было его матери. Ветер развевал их длинные юбки. Саймон в ожидании стоял у водокачки.

Пришли менестрели и исполнили песню, которую часто пела в трактире Мари:

Над ней белоснежная роза цветет,
Над ним — темно-красный шиповник.

Песня так остро напомнила ему о матери, что глаза защипало от слез. Между двумя людьми, торговавшимися из-за куска полотна, завязалась потасовка, и Саймон еле успел отскочить. Он приблизился к тем, кто пришел за водой.

— Вы не видели мою мать? — спрашивал он, но большинство людей смотрели на него с недоумением, будто он был не в своем уме.

Когда начало темнеть, стражник у водокачки велел ему убираться. Мимо прошел церковный сторож, звеня в колокольчик, и Саймон отступил. Он пустился бегом, сам не зная, куда направляется. Он снова оказался возле церковных ворот, но там его никто не ждал. И тогда, несмотря на запрет матери, он побежал в таверну, где она теперь работала. Но трактирщик грубо ответил ему, что она ушла от них.

— И скатертью дорога! — добавил он.

Не произнеся ни слова, Саймон повернулся и понесся в прачечную. Всю дорогу он бежал. Сначала из-за пара он не увидел Сьюзен. Потом разглядел ее, с голыми розовыми руками, по локоть погруженными в большое корыто. Заметив Саймона, она шагнула к нему, вытирая руки о передник.

— Саймон! — воскликнула она, хватая его за руки. — Как ты вырос! И ты совсем замерз!

Саймон так клацал зубами, что едва смог выговорить, заикаясь:

— М-м-мама.

— Ее здесь нет, — ответила Сьюзен. Потом, заметив выражение его лица, добавила: — Но я думаю, она скоро придет. Входи, согрейся.

Саймон последовал за Сьюзен к очагу.

— Вот и хорошо, — сказала Сьюзен, усаживая его на скамейку. — Тебе нравится в школе?

— Нет, — ответил Саймон. — Там ужасно!

— Как, ты же там всего неделю? — удивилась Сьюзен.

Саймон попытался вспомнить все школьные неприятности, но уже забыл их. Он мог думать лишь о том, что ему сейчас тепло в этой людной комнате, наполненной паром, с грудами чистого белья, и о том, что скоро придет его мама. Сьюзен хлопотала вокруг Саймона, снимая с него промокшую куртку, и принесла ему одеяло из еще не стиранного белья.

Мимо прошла миссис Лоутер, бросив на них неодобрительный взгляд.

— Он через минутку уходит, хорошо? — сказала Сьюзен.

Миссис Лоутер, женщина с острыми чертами лица, в огромном переднике, явно считала, что тут нет ничего хорошего, но Сьюзен не стала обращать на это внимания. Она болтала с Саймоном жизнерадостным тоном, как когда-то, а когда миссис Лоутер вышла из комнаты, принесла ему миску супа.

— Миссис Баттеруорт прислала весточку, что у нее все хорошо. Собирается вернуться к Рождеству и снова открыть трактир — наконец-то все опять будет нормально. Твоя мама сможет прекратить работу в этой грязной забегаловке — говорят, трактирщик там устроил настоящий воровской притон.

— Ее там нет, — сказал Саймон и передал Сьюзен слова трактирщика.

Сьюзен очень удивилась, но вскоре собралась с мыслями.

— Ну вот, наверно, в этом все и дело, — бодро произнесла она. — Если мама потеряла там работу, ей пришлось устроиться на другую — а там ее не отпустили к тебе.

Саймона это не убедило.

— Она же сказала, что встретится со мной, — возразил он.

— Да, но ты же знаешь, какие бывают люди. Ужасные скупердяи, у которых зимой снега не выпросишь. Если она устроилась на новую работу, то ей не разрешили пойти повидаться с тобой. Ей нужно работать.

— Она мне не говорила, — упорствовал Саймон.

Несчастье полностью овладело им. Он не чувствовал вкус супа и вскоре оттолкнул миску.

— Скорее всего, у нее совсем не было возможности уйти с работы, — сказала Сьюзен, снова придвигая к нему миску.

— Но она придет сюда? — спросил Саймон, озираясь, как будто ожидал, что мать внезапно возникнет из клубов пара.

— Только если сможет, — нашлась Сьюзен и сделала паузу. Ей не хотелось говорить Саймону, что последнее время его мать проводила время с Черным Джеком. — Но скорее всего она заглянет сегодня — я знаю, непременно заглянет. А когда она придет, я скажу: «Где же вы пропадали, мадам?» Так и скажу. «Оставили вашего большого красивого парня ждать вас на холоде. А он теперь такой хорошенький в своей школьной форме, и дела у него идут отлично. Настоящий джентльмен!»

Сьюзен болтала без умолку, и постепенно Саймону становилось лучше. Тепло от очага и от супа впитывалось в его плоть. Наверно, мама быстро нашла какую-то другую работу и не смогла дать ему знать. Но завтра она придет в церковь. Всем нужно ходить в церковь. Он взглянул на Сьюзен.

— Завтра я буду петь соло, — сообщил он.