Камень Апокалипсиса

Он вновь вызвал к себе отца Монтини.

— С какого времени архив ведет надежный учет, кто и когда работал с книгами? — спросил Грассо.

— В пятидесятом приняли строгое правило: никто не может брать документы без регистрации его имени и номера пропуска.

— Исключения?

— Только два. Сам папа и префект. Они читают что хотят и когда хотят, без каких-либо формальностей.

— И как часто сюда заглядывает папа?

— Никогда не заглядывает. Если ему что-то надо, он обращается к префекту.

Вечером Грассо ужинал один, в кафе рядом со знаменитым фонтаном Треви. Покончив с основным блюдом, он сидел, попивая кофе и разглядывая прохожих. Юная парочка бросила монетку в легендарный фонтан, и в памяти тут же всплыла давняя сценка: он, совсем еще молоденький священник, впервые пришел к этому фонтану и увидел, как другая пара бросила монетку и загадала желание. Грассо очень хорошо запомнил тот день, смог даже внутренним взором увидеть лицо девушки, пусть даже с той поры миновало полвека. Она была самым прелестным созданием, которое когда-либо видел Грассо. Молодость в тот день взяла свое, и он испытал прилив плотского чувства. Усилием воли он заставил себя отвернуться, но через пару секунд вновь взглянул ей в лицо. Девушка заметила его внимание, локтем толкнула своего приятеля и потянула его к Грассо.

— Святой отец, — сказала она. Грассо в ту пору уже носил воротничок священника. — Помолитесь за нас. Мы собираемся пожениться и очень любим друг друга.

Голос ее звучал нежно и невинно, как у ребенка. Грассо сконфуженно пробормотал молитву, и парень сунул ему в левую руку монету. Увы, эта рука с детства была сухой, и монета упала на мостовую. Никогда еще Грассо с такой силой не ощущал своего уродства, хотя девушка, казалось, этого вовсе не замечала. Она присела, подобрала монетку, осторожно вложила ее в здоровую ладонь и сказала: «На богоугодные дела, святой отец. Благодарю вас за добрые слова». Той ночью он не переставал о ней думать и, что греха таить, даже задавался вопросом, была ли у нее интимная близость с тем парнем. Помнится, лицо девушки упорно стояло перед глазами, а потому пришлось слезть с кровати, упасть на колени и просить Бога, чтобы тот даровал силы справиться с искушением. Впрочем, стоило только вернуться в постель, как ее лицо вновь возникло в памяти. Еще мальчиком, задолго до рукоположения, Грассо не раз получал от монахов уроки, как бороться с «нечистыми помыслами». К примеру, один из братьев горячо рекомендовал такой способ. Берется бечевка, на конце делается скользящая петля, и, перед тем как идти в кровать, эту миниудавку надо затянуть на собственном пенисе. Когда сатана прыгнет в голову и примется демонстрировать эротические сновидения, кровь прильет к детородному органу, петля болезненно врежется в набухшую плоть и тем самым разбудит, после чего искушаемый сможет взять ситуацию в руки — в смысле под контроль — и помолиться о прощении. Грассо редко пользовался бечевкой. Его вполне удовлетворяла любовь к Иисусу Христу. Впрочем, в ту ночь, после встречи с девушкой у фонтана, удавка разбудила его раза три. Сейчас он был уже стар и не нуждался в шнурках или веревках. Однако воспоминание о той девушке вызвало улыбку у него на губах и заставило задуматься. Что с ней сталось? Был ли ее жизненный выбор столь же счастлив, как и у самого Грассо?

Следующим утром отец Монтини бодро прикатил несколько ящиков с материалами о другой женщине-стигматике, святой Веронике Джулиани, на ладонях, ступнях и боку которой 5 апреля 1697 года появились кровоточащие язвы. Ничего полезного в этих документах Грассо не обнаружил. К тому же он никак не мог сосредоточиться. Покоя не давала одна важная задача: как говорить с префектом?

Этим вечером они встретились в ресторане «Боккондивино», что можно навскидку перевести как «Божественный кусище». Зерилли успел заказать себе взбитое тресковое пюре под сливочным соусом и с гарниром из поленты, а для своего друга — любовно обжаренные кусочки камбалы, фаршированные гусиной печенкой. Они поели. Пока им готовили десерт из мороженого с фруктами, Грассо поближе наклонился к старому товарищу и тихо сказал:

— Зачем же вы вырезали три листа из Феррары?

— Вы в чем-то меня обвиняете? — кротко поинтересовался Зерилли.

— Я видел предметный указатель, составленный отцом Гарампи, — ответил Грассо. — Судя по всему, в своей книге Феррара упоминал и про стигмату в форме распятия, и про «судный камень». А поскольку этих сведений я в книге не нашел, то остается только сделать вывод, что указатель Гарампи ссылался на три недостающие страницы.

— Да, — кивнул Зерилли, — логично, хотя не доказывает, что их вырвал я. Книга очень и очень старая.

— Друг мой, в пятьдесят втором году листы были на месте, потому как отец Гарампи с ними работал, составляя опись. А согласно учетному регистру, с той поры книгу никто не брал, исключая меня. Есть только два человека, которые вправе брать архивные материалы, не указывая своего имени. Его Святейшество и вы.