Камень астерикс(Фантастика Серебряного века. Том III)

Посмотри, моя фея, как светлеет восток и как догорает блеск звезд Ориона. Один только Сириус еще ярко блестит, посылая к нам свои синеватые лучи. Но и он, наиболее яркая из звезд, скоро скроется в лучах солнца. Заря уже появляется.

— Да, — задумчиво отвечала сирена, — день близок; нам надо расстаться.

Не горюй же обо мне, бедный мой мальчик: ведь и я скоро стала бы для тебя обыкновенной, прискучила бы тебе, если б даже ты не разочаровался во мне преждевременно. Пусть же покой и забвение сойдут в твою встревоженную и израненную душу.

Говоря так, Дельфида нежно прильнула к Реверо и запела тихую грустную песню. Мотив ее был трогателен и нежен, слова полны поэзии и изящества. Странной тоской и успокоением веяло от этой песни; ее звуки очаровывали Реверо, веки его отяжелели, сознание его покидало…

Смутно, точно в тумане, видел он, как первые лучи восходившего солнца скользили по зелено-синей поверхности моря, затем все смешалось и спуталось в каком-то беспорядочном хаосе…

Когда Реверо очнулся, солнце стояло уже высоко над горизонтом. Он едва был в силах подняться и сделать несколько шагов к лежавшей на берегу лодке. Кругом было пусто.

Что же было с ним? Грезил ли он? Реверо не мог ответить на этот вопрос. Он знал только одно — что в его душе было отчаяние.

Аркадий Пресс ФЕИ СОЛНЕЧНОГО ЛУЧА Фантазия

Утомленный работой, я откинулся на спинку кресла. Книга выпала у меня из рук, и я задумался.

«К чему создан человек? Чего он ждет, на что надеется? К чему страдает он и мыслит?»

Полоса солнечного света упала к моим ногам. Целый мир тонких пылинок двигался в струйках воздуха. Одни — как ракеты взвивались вверх, другие — кружились попарно, как бабочки в аромате полевых цветов, третьи — тихо опускались, словно сонные рыбки на дно реки.

Мне в этих пылинках мерещились чудные женщины, летающие в пространстве. Они то кутались в прозрачные порывала, то подбрасывали их над головой в виде паруса, обнажая свои пластичные формы, и эти феи солнечного луча с золотыми волосами и крыльями играли пылинками, бросая и ловя их.

Я вгляделся в одну из них, и мое воображение нарисовало мне целую картину.

Я увидел мраморную террасу на берегу моря. Голубоватые волны ласкали ее ступени, и тень пальм защищала террасу от солнца. У перил стояла стройная женщина и, сверкал золотыми запястьями, перебирала струны арфы. Она читала стихи… Юные девушки внимали ей, глядя задумчивым взором, и даже птицы перестали петь, очарованные ее песней… Потом я увидел комнату… Среди колонн на возвышении сидел старец. Вокруг него на скамьях расположились отроки и записывали на навощенных таблицах его речи. Я прочитал: «Законы Солона»…[5] Я видел пышный парк с ютившимися в зелени статуями богов. Мягкий вечер сошел на землю и серебряный серп луны уже блистал на небе. Толпа юношей окружала высокого мужа. Очи его сверкали вдохновением и он, видимо, поверял ученикам сокровенные тайны своей души и мира…

Вдруг пылинка исчезла.

Я вгляделся в другую.

Я видел поле. Солнце на закате освещало пахаря с его волами. Он мирно ступал за плугом, когда подошли к нему одетые в тоги люди со свитой, вооруженной секирами. Они, по-видимому, просили его пойти за ними, так как он, зайдя в избушку и попрощавшись с женою, ушел в город, а свита ликторов последовала за ним… Я видел этого пахаря во главе громадного войска, возвращавшимся победителем после битвы. Я снова видел поле и снова пахаря с волами. Он сложил с себя власть и вернулся к своему плугу… Я видел улицу в Риме. Рано утром народ толпится у дверей небольшого дома. Все шумят и размахивают руками, а хозяин в тоге, спокойно слушая, дает советы каждому. Это — знаменитый юрист, решения которого имеют чуть не силу закона… Я видел осаду города. Вдали, в пустыне, боевые слоны подымают облако пыли. С моря матросы кораблей осыпают войска тучами стрел. Со стен льют горячую воду и бросают камни, поджигают деревянные башни. Но войска стойко пробираются вперед, выбивая таранами стену, и вскоре на разрушенных площадках африканской крепости блещут значки с надписью: SPQR[6].

Но и эта пылинка мелькнула, как падучая звездочка.

Я вгляделся в третью.

Я видел арену, окруженную стеной, на которой рыцари и дамы любуются на поединок закованных в железо воинов. Пыль вьется из-под копыт их боевых коней. Перья на шлемах развеваются по ветру и оружие блещет на солнце. Едва кончился турнир, победитель, склонив щит с гордым девизом, получает цветок от дамы сердца… Я видел пир в зубчатом замке, где за королевским столом менестрель воспевал храбрость героев и король, поднося ему кубок вина, дарил его кубком и лаской… Я видел монаха в келии с пыльными книгами. Он сидел над старинною рукописью, и мерцающий огонек лампы отбрасывал тень на голую стену… Монах думал… и тихо было вокруг — даже тополя монастырского парка как будто застыли среди ночного безмолвия, словно боялись нарушить думу монаха…

Исчезла и эта пылинка.