Камень астерикс

— А может быть, она сама?

— Может быть, она сама из-за любовника. В таких случаях возможны две версии. Однако, сразу видно, что она тут лежит не так давно, как он. Эго была премилая вдовушка, и, судя по тому, как он скрючен, с состояньицем, оставшимся после мужа…

— А этот маленький скелет?

— Ребенок, лет десяти, которого он называл своим. Вероятно, он умер потому, что нянька перепутала лекарства, в то время как мать плясала на балу…

Веселый скелет щелкнул кастаньетами на мотив какой- то польки.

— Но вы? Сами вы кто такой?

— Я? Я был при жизни сочинителем глупейших теорий, вроде распознавания людей по костям. Но если б вы знали, скольких ученых обществ состоял я за это почетным членом!

Веселый скелет так щелкнул кастаньетами, что я… проснулся.

Я не умирал. Меня не хоронили. Никаких ста лет не проходило.

Если хотите даже, я ничего подобного не видал и во сне.

Сударыня, не бойтесь спать одна и не зовите вашего мужа.

Таких страшных снов не бывает. Они выдумываются фельетонистами, когда не о чем писать.

Ипполит Василевский ДЕКАДЕНТСКИЕ РАССКАЗЫ Поэмы в прозе

I

Страшный призрак

Из-за зеркального стекла магазина готовых платьев пристально-сурово глядят на меня летние белые пикейные панталоны — и жуткий, леденящий холод медленно нисходит вглубь души моей.

Белый цвет — страшный цвет.

Цвет неведомых, безбрежных полярных пространств, где белое небо, сливаясь с белою землею, лобзает ее поцелуем смерти, где белая птица приходит в трепет от собственного голоса, где миллионы веков бесследно потонули в бездонной пучине мертвых океанов.

Цвет замогильного привидения, в полночь восставшего из гроба, чтобы блуждать с немым укором по стезям, орошенным кровью, чтобы исторгать у людей крики и стенания ужаса и совести, чтобы видеть ночного филина, притаившегося в дупле дерева над головами влюбленных.

Цвет покрывала, запахнувшего зеркало, в доме, где есть покойник.

Цвет паруса на судне, потерпевшем крушение, отданном на произвол стихии, бросаемом волнами без цели и конца.

Цвет угрюмой стены, окружающей монастырь или тюрьму, с гильотиною у входа.

Цвет сладкой отравы, кристаллизованной в безвоздушном пространстве; цвет актерской пудры на раковой язве; цвет с одуряющим острым запахом пролитого эфира; цвет, в котором слышится громыхание костей в пляске скелетов; цвет, действующий на осязание, как мраморная доска стола в препаровочной.

Нет, я не в силах выносить, из-за зеркального стекла магазина готовых платьев, сурово-пристальный взгляд на меня белых пикейных панталон!

II

Лебедь и лилия　

Черный лебедь с красным клювом, с клювом красным, как кровь из-под шпаги, бесшумно плыл по уснувшей поверхности людьми забытого пруда. Ночь опустила свой темный полог на землю. Звезды таинственно шептались. Шептались таинственно звезды. Черный лебедь с красным клювом, с клювом красным, как кровь из-под шпаги, плыл к белой лилии с золотым сердцем. Белая лилия росла среди зеленых листьев, под свесившеюся ветвью душистого кипариса. Из белой ее чаши глядело золотое сердце и, наклоняясь, при солнце, к воде, она подолгу любовалась своим отражением. В сумерки теплый ветер, мягко качая, убаюкивал белую лилию и она видела в радужных снах черного лебедя с красным клювом, с клювом красным, как кровь из- под шпаги.

В черном лебеде жила душа умершего поэта. Черный лебедь полюбил белую лилию и птицы пели гимн небу в день их обручения. Когда лебедь подплывал к лилии, она свешивалась к его бархатной шее и нашептывала ему чудные сказки старого леса.

И они были счастливы. Но их счастье продолжалось недолго.

В серый день осенней непогоды охотник застрелил лебедя и бурный вихрь сломал увядшую лилию.

И нет более на забытом пруде ни белой лилии с золотым сердцем, ни черного лебедя с красным клювом, с клювом красным, как кровь из-под шпаги.

Вот почему я не могу слышать запаха гуся, зажариваемого на кухне: он мне напоминает черного лебедя и белую лилию.

Комментарии

Все включенные в антологию произведения, за исключением отдельно отмеченных случаев, публикуются по первоизданиям. Безоговорочно исправлялись очевидные опечатки; орфография и пунктуация текстов приближены к современным нормам.

Все иллюстрации взяты из оригинальных изданий. В случаях недоступности качественных копий те или иные произведения публиковались без иллюстраций либо же иллюстрации воспроизводились частично.

В оформлении обложки, фронтисписа и на с. 6 использованы работы С. П. Лодыгина.

А. Вознесенский. Та, которую я люблю

Публикуется по сб. Сатанизм (М., 1913).

А. С. Вознесенский (наст. фам. Бродский, 1880–1939) — драматург, критик, поэт, переводчик. Автор многочисленных сценариев немых фильмов, считается первым профессиональным киносценаристом в России. Был женат на известной актрисе В. Юреневой. В 1917 открыл в Петрограде студию экранного искусства, позднее был директором такой же студии в Киеве. В 1937 г. был репрессирован, сослан на пять лет в Казахстан, умер в ссылке.

В. Гофман. Умер