Камень ацтеков

Он теперь наседал все сильнее и действовал еще увереннее, но недавняя контратака Баррета заставила испанца встать вполоборота к солнцу. Он продолжал наносить удары один за другим, но не особо заботился, достигают они цели или нет — и без того каждая минута вместе с кровью лишала его противника сил. Лопесо как фехтовальщик не отличался каким-то чудесным мастерством, которое превосходило бы навыки Баррета. Просто прошедшей ночью он меньше устал.

— Ты покойник, — повторил он и ударил, как только противник чуть приоткрылся.

Этот удар Баррет парировал, направив саблю в живот испанца, но одновременно сильно пригнулся, и лезвие ударило по ноге и глубоко рассекло мышцу.

Из бедра Лопесо фонтаном хлынула кровь, он выронил саблю и опустился на землю, пытаясь зажать рану руками.

— Будешь просить пощады? — спросил Баррет.

Лопесо промолчал. Он какое-то время сидел, скорчившись, потом опустился навзничь на землю, уже не пытаясь остановить кровь. Баррет сапогом отшвырнул чужой клинок подальше. Он вынул флягу, смыл кровь с лица и кое-как разлепил левый глаз. «Кажется, я не окривел, но шрам останется приметный».

Испанец все еще неподвижно лежал на траве.

— Так ты сдаешься?

Лопесо не ответил, он был мертв. Глаза испанского агента пристально смотрели в небо. Баррет не стал ломать голову, видели они там рай или нет.

Баррет отвязал пса, нагнулся, чтобы вытереть саблю о камзол противника, когда услышал крик — низкий, отчаянный. Он бежал со всех ног — до тех пор, пока не наткнулся на мертвое тело.

— Пэм?

Но он уже понял, что ошибся. Спутанные волосы оказались темного цвета — перед своим капитаном, в луже крови лежал мертвый Джо. Винд, по-видимому, стрелял до последнего, с необычайной сноровкой перезаряжая ружье. Скошенные его выстрелами испанцы замерли в разных позах на опушке поляны. В патронташе до сих пор осталось несколько зарядов. Возможно, очередной выстрел обернулся осечкой — на лице красавца-лейтенанта застыло удивленное выражение.

«А ведь я так старался, сэр».

— Джо!

Баррет сел на траву и попытался найти пульс на запястье лейтенанта, кисть еще не окоченела, но уже приобрела неестественную податливость, характерную для трупа.

Крик за стеной ветвей повторился — на этот раз вопили просто нечеловечески.

«Они специально заставляют ее кричать — надеются, что я сам подставлюсь под выстрел». Тем не менее он бросился через кусты, ломая что-то непонятное — ветви, ветви, ветви, сочные листья алоэ, поросль высокой травы.

— Пэм!

Он стремглав вылетел на крошечную поляну.

Девушка полусидела, прислонившись затылком и плечами к стволу дерева. Тот, кто стоял на коленях спиной к Баррету, а лицом к девушке, только что закончил вспарывать на ней платье. Среди темной зелени светлым пятном выделялись голые плечи и голые ноги Саммер. Должно быть, нож испанца задел кожу жертвы — поперек правой и тоже голой ключицы наливалась кровью косая царапина. Лицо Памелы исказилось от ужаса и выглядело бесформенным пятном.

Второй солдат просто стоял рядом — он наблюдал за происходящим с интересом и даже не сразу обернулся в сторону Баррета.

Баррет, не говоря ни слова, ткнул стоящего саблей пониже груди. Тот, который оставался на коленях, попытался подняться, но не успел завершить движение — его отрубленная голова, отделившись от шеи, упала вперед, прямо на голую грудь девушки.

Баррет отодвинул мертвое тело ногой. Потом, подумав, вернулся на ближнюю поляну, выбрал труп поменьше и почище и ободрал с него куртку и штаны.

— Возьми, переоденься пока что вот в это.

Памела, кажется, немного справилась с паникой, и молча, не поднимая опущенного лица, переоделась.

— Радуйся, что вернулся, — хмуро буркнул Баррет. — Не надо было бросать Джо. Если бы ты осталась на месте и заряжала для него ружья, мой лейтенант остался бы жив и выиграл бой, а тебя не валяли бы по траве.

Схватка затихла сам собой.

Должно быть, выжившие противники истратили все силы и все заряды.

Баррет вернулся на берег. Лемюэль стоял у кромки прибоя, отряхивая тростью песок, замаравший его сапоги. Брасье, похоже, сделал круг по острову и, кое-как справившись с паникой, вернулся на прежнее место. Браслеты от разбитых кандалов до сих пор оставались на его запястьях. Француз старался держаться поближе к Хамму.

— А, это ты, — нехотя обернулся к Баррету Лемюэль. — Вижу, ранен?

— Зацепило немного.

— Я прикажу судовому врачу заняться твоей раной.

— Выживших нашли?

— С люггера — только двоих. Тела остальных мы соберем и похороним. Испанцев уцелело с десяток, придется всех отпустить, мир заключен, нам нельзя держать их как военнопленных. Зато твои дела не настолько хороши. Питер. Догадываешься, почему?

— Да.

— Я доставлю тебя в Порт-Ройал, постарайся убедительно оправдаться перед Морганом.

Хамм повернулся к Памеле и учтиво поклонился.

— Очень жаль, мисс, что вам пришлось перенести тяжелые испытания. Кораблекрушение, ночь на диком острове и под конец безобразная бойня — ваша отвага меня восхищает…

Баррет заметил, как дрогнули ресницы Памелы, и равнодушно отошел в сторону.