Камень ацтеков

— Ты можешь дать показания и утверждать, что целый месяц перед гибелью Форстера она была с тобой и под твоим присмотром, на люггере, а не в Порт-Ройале со всею шайкой. В показания бывшего капера поверят больше, чем в болтовню сообщников «малыша».

— Хочешь, чтобы я врал под присягой?

— Брасье и мулат подтвердят твои показания. Остальные мертвы и уже ничего не скажут.

— Господи! Да тебе-то, Лемюэль, какое до нее дело? Саммеры тебе заплатили?

Хамм промолчал, но медленно опустил и поднял веки.

— Ты, Питер, тоже получишь кое-что. Жизнь. Деньги, чтобы купить плантацию на Ямайке. Уважение и благодарность Саммеров, наконец.

— Вот на них-то плевать я хотел.

— Как мне еще тебя уговаривать?! Понимаешь, она умрет! Самую красивую девушку Архипелага повесят за шею, как простую воровку, и продержат в таком положении, пока она не умрет. У тебя в Картахене была любовница-испанка, которую спалили, как пучок соломы. Теперь ты хочешь доконать и эту?

— Вот черт! Лемюэль, я тебе башку снесу. Это мои дела, а не твои.

— Извини, друг. Жизнь есть жизнь, а смерть есть смерть… Иногда имеет значение одно только слово… Так да или нет?

— Да.

— По рукам. Имей в виду, в Порт-Ройале с тобой захочет поговорить сам сэр Генри Морган. Не перечь ему ни в чем. Не упоминай при нем о деле Форстера — пусть пока это останется нашей маленькой дружеской тайной…

Питер стиснул широкую и твердую как лопата ладонь Лемюэля, когда капитан собрался уходить.

* * *

Морган встретил гостя в кабинете за небольшим инкрустированным столом. Баррет заметил, что губернатор постарел, мелкие жилки испещрили щеки и нос бывшего адмирала пиратского флота. Сюртук, сшитый, по-видимому, искусным портным, создавал иллюзию статности, однако белки сэра Генри из-за последствий лихорадки приобрели желтоватый оттенок.

— А, это ты, — с грубоватой прямотой сказал правитель Ямайки. — Раз ты явился, Питер, пусть и с опозданием, то подойди поближе… Вот так. А теперь я хочу получше рассмотреть твою физиономию. Да, вижу… ты обзавелся шрамом, зато научился держать язык за зубами. Надеюсь, твое решение прекратить пиратский промысел не окажется очередной уверткой. Возьми со стола перо.

Баррет молча взял гусиное перо и по знаку Моргана придвинул к себе бумагу. Она оказалась густо исписанной.

— Что это, сэр?

— Твое отречение, негодяй, — беззлобно подсказал сэр Генри. — Бумага, согласно которой ты принимаешь королевскую амнистию, то есть жизнь и свободу, взамен на обещание не шалить на море. Поставь без промедления свое имя, Питер, надеюсь, что ты умеешь писать.

Баррет проигнорировал выпад, подвинул к себе лист и обмакнул в чернильницу перо.

Морган хотел еще что-то сказать, но закашлялся и прижал платок к губам, лицо его исказилось, белоснежная ткань окрасилась кровью. Пятнышко получилось небольшое, ярко-алое и напоминало по форме цветок гвоздики.

— Я устал, — буднично и просто сказал вице-губернатор. — Устал от вас, подлецов, от ваших драк, лице мерного подчинения и искренней алчности. Может быть, это началось после Панамы, а может быть, я осознал перемену потом, когда меня вызвали в Лондон, — не знаю. Всему рано или поздно приходит конец. Есть парни, которые этого не понимают, — и вот они, повесив голову, бредут на виселицу. Другие неплохо понимают — и становятся правителями островов… Или хотя бы, черт Возьми, плантаторами.

Морган протянул широкую ладонь с пальцами в перстнях и забрал подписанную бумагу.

— О чем я говорил? Ах да, вспомнил. Я хотел пожелать тебе удачи, Баррет, и напомнить, что путь на эшафот для непослушных совсем короткий. Тот же, кто умеет вовремя пригнуть шею, подольше проживет… Эй, секретарь! Проводите гостя.

Бывший капитан «Синего цветка» уходил, изрядно пораженный внезапным концом приема. Ему показалось, что за закрывшейся дверью снова слышится натужный кашель Моргана, но убедиться в этом не удалось — слуга едва ли не подталкивал посетителя на выход.

На улице солнце палило вовсю. Лемюэль Хамм ждал, постукивая тростью о сапог. Саундер, щенок Баррета, возился в стороне, выкусывая блох.

— Возьми своего пса, я подержал его у себя до тех пор, покуда не убедился, что дела твои улажены. Ты ведь подписал все то, чего он потребовал?

— Да.

— Тогда всего наилучшего и будь осторожен. Считай, что последнее предупреждение ты получил. На море теперь другие законы, лучше собери оставшиеся деньги и купи себе плантацию на Ямайке. И еще…

— Что?

— Помалкивай о деле Форстера.

Хамм повернулся и исчез так быстро, как будто убегал. Питер один побрел прочь. Щенок жался к сапогам. Кристалл на груди сквозь изрядно потертую ладанку острой гранью задевал кожу.

Он шел и вспоминал прежнего Моргана. Баррет знал «сэра Генри» всяким: роскошно одетым, при шпаге, с карабином на плече — именно в таком виде знаменитого пирата изобразили на гравюре «Сожжение Панамы».

Приходилось видеть и яростного Моргана — без парика с абордажной саблей, и пьяно-бесшабашного — волочащегося за перепуганной женой пленного испанского торговца.