Камень ацтеков

…Каноэ ткнулось в берег до странности беззвучно. Сероватый туман медленно наползал от воды, он уже окутал людей по пояс. Под ногами хрустело. Круглый предмет, оказавшийся черепом, откатился в сторону. Череп явно не относился ко временам Кортеса, он выглядел свежим, на костях сохранились остатки кожи, сорванной когтями падальщиков.

— Тут был бой? — почти беззвучно прошептал Ланда.

Испанец обнажил клинок. Баррет коротко кивнул.

— Да. И наш метис явно не договаривает.

Верхняя балка ворот наполовину зарылась в почву. Каменные косяки еще держались, Баррет прошел между ними, на миг ощутив на себе тревожную магию заброшенного места. Дом из песчаника притулился у бывших ворот — возможно, когда-то он был сторожевой будкой, но контуры строения выглядели непонятными и чужими.

— Осторожно! Не ходи! — заорал Ланда, но Баррет уже шагнул в пыльную сумрачную пустоту давно покинутого жилья.

Под подошвами снова остро хрустели кости. «Сколько же их?»

Глаза Баррета уже привыкали к полумраку — он невольно присвистнул. Гроздья летучих мышей — скопище кожистых крыльев, лапок и острых зубов — облепили стены.

Баррет тронул крайнюю тварь большим пальцем — зверек не шевелился, его тельце оказалось пустым и легко крошилось от прикосновения.

Летучая мышь околела во сне и осталась висеть среди живых, мертвых или умирающих зверьков — дни, месяцы или годы, до тех пор, пока не истлеют лапки и тонкая шкурка не распадется в прах.

Припомнив повешенного Кэллоу, Баррет осторожно отдернул руку.

— Мир тебе, бродяга.

— Питер, вылезай! — доносилось снаружи.

Он, наоборот, забрался поглубже в темноту, нагнулся и поднял острый угловатый предмет…

Каменный топор, в пятне света обточенный камень отливал буро-зеленым и оказался довольно острым. Нефрит? Баррет осмотрел добычу, смахнул с лица паутину и мусор, подозрительно похожий на сухой мышиный помет, и убрал находку за пояс.

Ланда и врач с нетерпением ждали снаружи.

— Нашел что-нибудь?

— Ничего ценного.

— Скоро лес спрячет мертвые города моего народа. Пыль камня или прах старых костей — какая разница? — пробормотал метис.

Баррет вытер о плащ пыльные ладони и сплюнул под ноги.

— Мерзкое попалось местечко.

— Ополосните пальцы, сеньор Баррет, — посоветовал Франчо. — Тут неподалеку большая лужа чистой воды.

Англичанин вернулся с мокрыми руками и тщательно вытер их о край плаща.

— Ты обещал историю про Кетцалькоатля…

— Он был бог, сеньоры, не знаю, тот или не тот, который сотворил мир христиан, но выглядел он как змей, покрытый зелеными перьями.

— Змей этот, без сомнения, сам Сатана, — убежденно произнес испанец.

Зрачки Франчо сузились, теперь он словно бы смотрел сквозь европейцев.

— Бог Кецаль научил нас выращивать маис, обрабатывать драгоценные камни и строить города и к тому же дал нашим предкам календарь. Это был настоящий белый бог — такой же белый, как вы, сеньоры, а еще он имел густую бороду и шапку из шкуры ягуара на голове.

— Ты только что сказал, он был змей!

— Думается, то был одичавший в глуши европеец, — мрачно предположил Баррет.

— Молчи, Питер, придержи язык, иначе ты обидишь метиса, и мы так и останемся без его истории…

— Однажды пернатый бог выпил напиток из сока агавы и совершил плотский грех с одной богиней, но после сожалел об этом.

— Дело ясное, — грубо брякнул Баррет. — Попросту говоря, этот бешеный парень Кецаль напился и повел себя как мужчина, а потом огорчился, протрезвясь, как это со всеми бывает.

Метис охотно кивнул.

— Огорченный Бог на плоту, сотворенном им из змей, уплыл, держа курс на восход, но напоследок обещал моим предкам вернуться из-за океана. Вот почему нами, индейцами, командуют пришлые европейцы.

Англичанин рассмеялся.

— В этой истории можно откопать кое-какой толк. Однако статуи в городе изуродованы, пирамиды стоят пустые, под ногами довольно свежие кости, а пресловутый Мешитли что-то не показывается. Здесь была заварушка, Эрнандо, и, кажется, не одна. Все ценное уже украли. Словом, мы сейчас сидим на куче хлама посреди голых разграбленных стен.

— Ты думаешь…

— Кто-то нас опередил.

— Храм Миктлантекутли цел, но в нем определенно кто-то побывал, — признался опечаленный Франчо. — Я очень надеюсь, что мой брат сбежал в лес, а не убит. У нас были разные отцы, но общая мать, он мой ближний родственник.

— Кто этот Миктлантекутли?

— Бог смерти, сеньоры… о таких могущественных существах лучше говорить шепотом.

Баррет заметил, как смертельно испугался Ланда. Обычный апломб совершенно покинул испанца. «А ведь история с ростовщиком, похоже, не вранье…»

Баррет отстранил метиса, рассматривая сильно поврежденные руины другого храма. Строение рухнуло давным-давно, скорее всего еще во времена Кортеса. Из под слоя влажной грязи прогладывали вертикально поставленные базальтовые столбы. Один из них покосился, сквозь трещину зияла чернота святилища.

— Залезть бы туда.

Баррет с сожалением постоял у отверстия.

— Мне не протиснуться, я слишком широк в плечах.

— А я тут самый умный. Моя жизнь слишком драгоценна. Давай, Франчо, возьми факел и полезай, — подбодрил врача испанец.