Камень и ветра 4. Поход за радугой

Переливы красок, какие-то сполохи и беззвучные взрывы; ровный низкий гул, существующий как бы сам по себе, без источника, и равномерно размазанный по всему пространству, не исключая внутренностей путников. Верх не особенно отличается от низа, а правое от левого. Но вот смотреть прямо вперёд или же назад… не хочется. Перспектива вытворяет такое, что глаза просто отказываются фиксировать подобное надругательство над реальностью.

Минута, вторая, третья… пятая…

Заклинание распалось в самом начале шестой минуты. Звонкий щелчок, вихри тьмы в глазах – и вот уже повозка вместе со всадником, сопровождающим её, едут по самой обычной не замощённой дороге.

– Что это было? – спросил Стилет, опередив Клина.

– Это, – устало ответила Игла, – был магический трюк с расстоянием, позволивший нам отыграть у погони около трёх дневных переходов. Кстати, коллега, большое спасибо за помощь. Одна я осилила бы втрое меньше. А теперь я буду… спать. Не будите меня.

Почти теряя сознание от слабости, она переползла назад, устроилась на том самом месте, где лежала "магистр Илина", и замерла.

часть вторая

За холодным восходом, за гранью небес

Стоит Город: и светел, и чист.

Путь в него пролегает сквозь шепчущий лес,

Дом волков, змей холодных и крыс.

А за лесом – река, глубока и быстра,

И в воде её тонет доска.

Через реку никто не построил моста,

Лишь верёвка, ветха и узка,

Перебраться поможет на берег чужой.

Дальше путь через горы ведёт.

В тех горах каждый путник рискует душой:

Ляжешь спать – сон её украдёт.

За горами бессонными снова река;

В ней течёт не вода, а огонь.

Он пылает годами, пылает века,

И один только огненный конь

Перескочит её. Дальше ляжет туман.

День в тумане считают за год,

И дорог в нём не сыщешь. Тропинки – обман.

Нет путей через царство болот.

Я ходил через лес, не ложился в горах,

Я и обе реки одолел.

Но туман поселил во мне низменный страх,

Сквозь него я пройти не сумел.

И теперь я про Город сплетаю напев

В гордом замке и в нищей избе.

Я надеюсь, что кто-нибудь, ужас презрев,

Путь отыщет к высокой судьбе.

Я надеюсь: найдёт и вернётся сюда,

И расскажет, как надо идти,

И в дороге мы сбросим пустые года:

Им не место на вечном пути.

13

– Подъём! Едут!!

Орать шёпотом не так-то просто. Но у Ловкого Ужа получалось.

– Кто едет-то? – спросил Дубак флегматично. Одновременно с ним Кожа хищно выдохнул:

– Сколько?

– Трое, – ответил обоим сразу Ловкий Уж. – Два мужика и парень. Коней двое, одна повозка. Вооружён только конный…

– Чем?

– Меч и длинный лук.

– Меч, говоришь? Длинный лук? Не похоже на обычную охрану…

Тот, кого остальная троица без лишних затей звала Вожаком, нахмурился. Он был среди них самым старшим и самым опытным. Он знал: среди охранников торговых караванов меч – действительно не самое популярное оружие. Мечи дороги, а искусство фехтования, равно как и искусство стрельбы из лука, – сложное искусство, освоение которого требует времени, сил и немалых денег. Поэтому мечи носят дворяне либо вольные охотники, а охрана вооружается примерно так, как его приятели и он сам: копьями, топорами и самострелами.

– Надо самому глянуть, – подытожил Вожак. – Все за мной. Да чтоб тихо!