Камень Януса

Макс выглядел несчастным — белым как мел, с темными кругами под глазами. Пять часов допроса у Нельсона измучили его. Внезапно Рут вспомнила, что Макс уже некоторое время вел себя скованно, наверное, с тех пор, как узнал, что под входом в дом на Вулмаркет-стрит обнаружили человеческие останки. Нет, раньше: когда она спросила его, что означает надпись на арке, и он понял, что она занимается раскопками на месте бывшего детского дома. Рут невольно почувствовала к нему жалость.

— Ну, как вы? — спросила она.

— Бывало и хуже.

— Хотите чаю?

— Лучше чего-нибудь покрепче.

Она налила ему бокал вина, а себе заварила травяного чаю. Несколько минут они сидели молча. Затем Макс произнес:

— Простите.

— За что?

— За то, что лгал вам.

— Вы не лгали — просто не говорили правды.

Он улыбнулся:

— Отец Хеннесси сказал бы, что это одно и то же.

— Невероятно, что он узнал вас после стольких лет.

— Он объяснил, что отчасти это получилось благодаря обстановке. Увидел меня рядом с аркой. Боже, что я почувствовал, когда вы спросили, что значит надпись на камне! Эти слова выжжены в моем сердце.

Макс пригубил вино. Его руки дрожали.

— Что происходило в полицейском участке? — спросила Рут.

— О, Нельсон снимал показания. Взяли отпечатки пальцев. С отцом Хеннесси тоже беседовали, но не позволили присутствовать, когда допрашивали меня.

— Что их интересовало?

— Мое исчезновение. Я же больше тридцати лет считаюсь пропавшим. Об Элизабет тоже спрашивали.

Когда он произнес имя сестры, его голос сорвался.

— Вы сказали, она умерла?

Макс поднял голову, и его взгляд посуровел. Он смотрел на Рут, но словно не видел ее.

— Умерла. Мы намеревались уехать к отцу. Я все продумал. Узнал его адрес из записей отца Хеннесси — он не запрещал мне входить в свой кабинет. Украл еды на дорогу, даже стащил со склада палатку. Отец Хеннесси часто водил нас в походы. Все было подготовлено. Но Элизабет… не очень хотела бежать. Ей нравилась сестра Джейн, монахиня, которая учила малышей. Ей было спокойно. Но меня она любила больше. — Голос Макса зазвучал почти торжествующе. — Настолько любила, что убежала со мной. А с собой захотела взять лишь свою игрушечную собачку.

Перед мысленным взором Рут возникла каюта Макса на лодке, его кровать с открытой классической книгой на тумбочке и мягкой собачкой на подушке. Собачкой Элизабет.

— Сначала все шло хорошо. Первую ночь мы провели в заброшенном пакгаузе, а затем направились в сторону Лондона. Я взял с собой старую школьную форму — понимал, что на детей в школьной форме не станут обращать внимания. Мне повезло: из Лондона приехала экскурсия учеников. Мы к ним пристали, и на нас никто не обратил внимания. Но когда оказались в Лондоне, все и началось.

— Что именно?

— Элизабет заболела. Ее постоянно мучили простуды и ангины. Я украл ей лекарство от горла, и на какое-то время ей стало лучше. Мы остановились в пустой школе на окраине Суиндона. Понимаете, нам же надо было двигаться на запад, в Холихед. Господи, эта школа! Там находилась игровая площадка, где на брезенте были нарисованы большие змеи и лестницы. Элизабет боялась змей, думала, что ночью они приползут за ней. Мы спали в учительской на диванах. У Элизабет поднялась температура, и она постоянно плакала. Словно не узнавала меня, звала маму.

Макс уронил голову на руки. Выдержка оставила его. Рут не хотела дальше слушать — боялась услышать, что пятилетняя девочка умерла в пустой школе, а рядом был только ее двенадцатилетний брат. Невозможно представить. А если страшно представить ей, каково было Максу все эти годы хранить свою тайну. Но Рут чувствовала: раз уж он начал рассказывать, то ему станет легче, если он доведет историю до конца.

— Что было дальше?

Макс поднял голову. В его глазах мелькнуло отчаяние.

— Она умерла. Вот и все. Однажды я проснулся утром, а она уже не дышала. Мертвая лежала на диване под пледом. Лицо холодное… — Макс отвернулся, но через несколько мгновений продолжил: — Я похоронил ее на школьном дворе. Там оказался небольшой огород, где земля была мягкой, и я закопал ее среди грядок. Собирался похоронить вместе с ней и Вулфи, ее собачку, но не смог. Понимаете, собачка пахла сестрой. А потом пошел дальше. Нельсон теперь, наверное, ее выроет. Вот это будет встряска для начальной школы. — Он хрипло рассмеялся.

— А что произошло с вами?

— Я добрался до Ирландии, но когда повстречался с отцом, тот был в стельку пьян и не отличил бы меня от Адама. Так что я у него не остался. Какое-то время бедствовал, голодал, потом меня подобрали бродячие цыгане. Они хорошо со мной обращались, а я помогал им ухаживать за лошадьми. Цыгане ездили по ярмаркам, а их пони свободно бродили, даже когда мы въезжали в города. Дети иногда посещали местные школы, я стал ходить вместе с ними и снова заинтересовался историей. Встретил в одной школе учителя, которому понравился, и он убедил меня задержаться и сдать экзамены. Я жил у него, и все в его семье относились ко мне по-доброму. Сдал экзамены обычного уровня, затем повышенного, потом поступил в Суссекский университет. Вот и вся история.

— Почему вы вернулись сюда?