Камень. Книга 10

— Уже распорядилась, Алексей! — кивнула девушка и покосилась на Прохора. — Я помню, на каком языке проводились переговоры во дворце Гримальди.

— Огромное спасибо, Стефания! — поблагодарил я.

В автобусе сел рядом с воспитателем, уступив тому место у окна, и шепотом пообещал:

— Уверен, это не последняя твоя такая поездка, папка. Мы с тобой еще весь мир посмотрим.

Прохор кивнул, а с сиденья прямо за нами послышался голос вездесущего Кузьмина:

— Царевич, родной, а меня с собой взять мир посмотреть?

— Куда же мы без тебя, Ванюша?..

Мужчина-экскурсовод действительно оказался профессионалом — краткий экскурс в историю Франции отлично поставленным голосом с нужными интонациями не занял много времени и не вогнал нас в сон, и гид перешел непосредственно к истории Парижа. Что самое характерное, нового для себя я услышал немного — историю в лицее нам преподавали на хорошем уровне и, самое главное, без тех умолчаний, которые допускали сами французы, стараясь забыть и безжалостно вымарывая факты в своих собственных учебниках.

До Марсового поля «долетели» за час с небольшим — как я понял, наш кортеж с помощью дорожной полиции пустили «по зеленой волне». Двадцать минут на погулять по одному из самых любимых мест отдыха парижан и полюбоваться с выгодного ракурса на самую узнаваемую достопримечательность Парижа — Эйфелеву башню. Еще десять минут на фотки, и мы едем дальше — к Собору Парижской богоматери. Нотр-Дам-де-Пари произвел даже на лишенного художественного вкуса меня неизгладимое впечатление — готическое строение со знаменитыми на весь мир горгульями поражало своей невероятной красотой и необычностью архитектуры! Как выяснилось, «очарован» был не только я: Прохор чуть ли не открыл рот, а образцовый циник Ванюша кивал головой:

— Что-то в этом, определенно, есть…

«Художественный оргазм» словил и Шурка Петров, застывший с широко распахнутыми глазами, а вот наши девушки, напротив, отреагировали на архитектурное великолепие внешними проявлениями своих восторгов:

— Какая красота! — чуть ли не в один голос заявили они.

— И величие!

— Вот они, восемьсот лет истории!..

Когда экскурсовод закончил описание фасада, Стефания, смотревшая с довольным видом на нашу реакцию со стороны, предложила:

— Давайте зайдем внутрь храма. Уверена, внутреннее убранство вас тоже не оставит равнодушным.

Французская принцесса оказалась права — колонны, витражи, статуи, картины, огромная люстра, орган производили нужное впечатление.

— Нарядно… — в своем репертуаре протянул Кузьмин. — Но Кремль внушает больше…

Опять фото на память с обещаниями обязательно вернуться и осмотреть сам храм и его подземную Сокровищницу более вдумчиво и не торопясь.

Следующей в списке, но самой важной для русской делегации достопримечательностью шел мост Александра III, перекрытый специально для нас. Построенный в начале прошлого века в ознаменование франко-российской дружбы мост, считающийся самым красивым во всей Франции, перекинулся изящной аркой через Сену, соединив ее берега. Нагулявшись по мосту и полюбовавшись с него на знаменитые Елисейские поля, мы, ловя последние лучики садящегося солнца, сделали обязательные фото, сели в автобус и поехали на площадь Звезды осматривать Триумфальную арку.

— Та же хрень, что и в Берлине… — тихонько поделился со мной Кузьмин своим авторитетным мнением. — Только вид сбоку.

— Согласен, — кивал я, продолжая старательно разглядывать подсвеченные фонарями барельефы. — Ничего я в этом высоком искусстве, Ванюша, не понимаю от слова совсем, а ведь мне еще зачет в универе сдавать по эстетике.

— Дружка своего Петрова напряги, царевич, пусть он тебе терминологию на отдельном листочке выпишет с краткой расшифровкой. А зачет будет принимать женщина?

— Вроде да…

— Тогда на самом зачете как-нибудь вырули на рассказ о поездке в Париж — женщины это любят — и, считай, зачет у тебя в кармане.

— Так и сделаю…

На Триумфальной арке наше очень краткое знакомство с достопримечательностями Парижа прервалось на ужин, который Стефания нам организовала на небольшом кораблике под названием «Святой Валентин». В плавучем ресторане мы проплавали по Сене больше двух часов, наслаждаясь вечерними видами парижских мостов, Эйфелевой башни, Нотр-Дама, музея Орсе и Лувра.

В «Мулен Руж» добирались через вершину холма Монмартр, где специально остановились, чтобы посмотреть еще одну знаковую парижскую достопримечательность — базилику Святого Сердца. Белоснежный храм в ночной подсветке смотрелся, по моему скромному мнению, не так загадочно, как Нотр-Дам, но при этом, без всяких сомнений, обладал своим собственным очарованием.

— Как бы я хотел на Монмартре хоть полгода пожить, — вздыхал стоявший рядом со мной Сашка Петров. — Здесь сразу чувствуется особая творческая атмосфера! Лешка, ты представляешь, что раньше на Монмартре жили Ван Гог, Тулуз-Лотрек, Пикассо, Модильяни!

Очень мне хотелось сказать другу, что он пишет всяко не хуже всех перечисленных персонажей, но сдержал себя: