Камень. Книга 3

— Ну, по Вяземской легче всего. Лицей, военное училище с отличием, служба в Валькириях, погибший муж и последующий перевод в его родное подразделение «Волкодав». Баба умная, резкая, волевая, не лишенная здорового карьеризма. Теперь по Пафнутьевой. С виду мягкая, изнеженная и не очень умная, но это всё маска, за которой скрывается внештатный сотрудник Канцелярии, способный решать широкий спектр задач. Да, сам понимаешь, следует учитывать, кто её воспитывал. Не зря же мы её к Лёшке с Виталием и Прохором «подвели». Вроде, всё… — Цесаревич вопросительно посмотрел на Императора.

— Теперь слушаю твои выводы. — кивнул тот.

— Или Юсупова, или Шереметьева. — ответил Цесаревич.

— Именно такие, сынок, предварительные выводы можно сделать на основе имеющейся информации. — довольно протянул Император. — Правильно Мишка Пожарский говорит, Алексей за эту пару месяцев повзрослел и через многое успел пройти, в том числе, и повоевать. Скучно внучку будет с обычными бабами, ему адреналина подавай. А в Пафнутьевой и Вяземской он этот адреналин чует, как и они в нём, вот и живут втроём без всякой ругани. — он встал и начал прохаживаться по кабинету. — Так, Сашка, — Император остановился перед сыном, — от остальных Родов «заявки» будем рассматривать тоже. Особенно обрати внимание на тех, у кого бабы сейчас проходят обучение в военных училищах. Нет, лучше сам эту информацию собери. — Александр кивнул. — Мать к подбору претенденток нам всё же придётся допустить, но слушать её будем в последнюю очередь. Понял?

— Да.

— И вообще, Сашка, чует моё сердечко, что мать нам такую свинью этими своими закидонами подложила…

— Что ты имеешь ввиду? — не понял Цесаревич.

— То и имею… Хрен мы теперь от этих Пафнутьевой с Вяземской избавимся. Лёшка костьми ляжет, но всяко оставит их при себе. Да и супругу сам выбирать будет, можешь даже не сомневаться, а мы сможем ему только какую-нибудь кандидатуру порекомендовать…

— А знаешь, бать, — встал с кресла Цесаревич, — я даже рад за сына. — он выдавил из себя улыбку. — Хоть Лёшка вас… нас не послушает. А у меня, в своё время, духу на подобное так и не хватило. Спокойной ночи! — Цесаревич убрал улыбку с лица и вышел из кабинета.

* * *

На Тверскую, к ресторану «Три пескаря», мы с братьями добрались в десятом часу вечера. На входе нас встретили внуки Командира Отдельного корпуса жандармов Евгений и Инна Нарышкины. Насколько я знал, Евгений учился в том же военном училище, что и мои братья, только на третьем курсе, а Инна на втором курсе Университета, на моём, юридическом факультете. Обменявшись приветствиями с хозяевами, мы с Николаем и Александром прошли внутрь ресторана. По картинам на стенах и отделке предметов интерьера сразу же становилось понятно, что «Три пескаря» — рыбный ресторан, одна только стилизованная под золото чешуя на барной стойке и рыболовные сети на потолке чего только стоили.

До нашей компании добрались не скоро — моё знакомство с молодыми аристо с каждым посещением вечеринок Малого Света становилось всё менее «шапочным», мы привыкали друг к другу, и разговаривать даже на отвлечённые темы приходилось всё дольше — никто не хотел показаться невежливым. Да и полезно это было для меня с точки зрения будущего — всё равно нам всем придётся посещать одни и те же мероприятия, будет хоть о чём на них поболтать от скуки, как и предупреждал меня дед, который князь Пожарский.

— Раньше надо приезжать, Ваши Императорские Высочества! — вместо приветствия заявила нам Юсупова. — Тогда бы вновь прибывшие уже к вам подходили! А мы тут вынуждены вас ждать и скучать!

— Ингуся, я тоже по тебе очень соскучился! — Николай сделал вид, что хочет её обнять.

— У тебя, Колька, был шанс, но ты им не воспользовался! — хмыкнула девушка, увернувшись от его объятий.

— Когда это?

— В Лицее! Я тебе долго глазки строила, а ты так ничего и не понял!

— Да вы с Наташкой там всем глазки строили! — отмахнулся Николай.

— Неправда! Только достойным! — они с Долгорукой горделиво выпрямились.

— Да всем подряд вы с Наташкой глазки строили! — влезла в разговор Шереметьева. — Лишь бы мальчишки постарше были!

— И ты, Анька, тоже строила! — надулась Юсупова.

— Было дело. — кивнула та. — И как раз нашему Коленьке и строила. Все гляделки просмотрела, никак налюбоваться не могла! — Анна послала воздушный поцелуй улыбающемуся Николаю. — Глупенькая я тогда была, молоденькая совсем…

— Ах ты… ты… — он сделал вид, что возмущён. — Ну, Шереметьева, погоди! Моя месть будет страшна!

Эта шутливая пикировка продлилась ещё какое-то время, пока мы не стали обмениваться последними новостями. А где-то через полчаса братья, к моей радости, завели разговор про Сашку Петрова. Я с удовольствием наблюдал, как Кристина Гримальди навострила ушки и буквально подалась к остальным всем телом. Как и предполагалось, без лёгкого шантажа не обошлось: