Камень. Книга 4 (СИ)

И действительно, этот наш вылет носил чисто развлекательный характер. Сколько раз мы садились, я сбился со счета, а вертушки не глушили двигатель. Причастились все, в том числе класс показал и Прохор.

— Зверь, так ты абсолют? — уважительно поцокал языком Литвиненко. — И не слабенький, как я погляжу, шторм впечатляет… Петрович, а давай дружить?

— Давай, Николаич. — хмыкнул воспитатель.

— А ты меня что, бумажку такую, под прозаическим названием «Соглашение о сотрудничестве с Тайной канцелярией», не заставишь перед началом нашей нежной дружбы подписывать? — вовсю ухмылялся Литвиненко.

— А ты подпишешь, Николаич? — лыбился Прохор.

— Нет, конечно.

— Это печально, но не страшно. — вздохнул воспитатель. — Без бумажки будем дружить. Хотя… с бумажкой оно как-то надежнее. Повезло тебе, Николаич, Алексей Александрович к тебе благорасположен. Как и я, впрочем… Цени.

— Ценю. — совершенно серьезно сказал Литвиненко.

Причастился с огнем и я.

— Вот это моща, Леха! — с плохо скрываемым восторгом подвел итог увиденному Александр. — Огненный шторм очень впечатляет. Дед, конечно, может лучше, но отец точно такую мощу не выдаст! Да и по общему времени очень достойно!

А мне же сравнивать было не с чем — братья, подчиняясь приказу воспитателя, работали дозировано, комбинируя стихии.

— Николаич, обожди нас в вертушке, будь другом. — кинул Прохор полковнику и повернулся ко мне. — Согласен с Александром, огненный шторм впечатляет, да и плеть ты, Лешка, по слухам, неплохо чувствуешь. — он улыбался. — Будем тренироваться. Еще так сможешь на следующей остановке?

— Смогу. — кивнул я.

— Вот и славно. Тебе сейчас просто надо к огню привыкнуть, прочувствовать его. А всякие там прикладные приемы с опытом придут.

На следующей остановке я «повторил упражнение». Ничего нового, правда, не почувствовал, просто выпустил огонь на волю и пожелал, чтоб он сжег то, что я обозначил. Пожелание было с готовностью выполнено.

А вот после этого второго раза я действительно устал, но усталость отличалась от той, которая у меня была после колдунства — сейчас она была в первую очередь физической, а уж потом ментальной.

«Ладно, сейчас времени в этом разбираться нет, все потом. — подумал я и усмехнулся. — Это ж сколько у меня всего, с чем в конце концов разбираться придется?»

* * *

Последние гвардейские офицеры вернулись после своих заданий только к ужину. Именно в столовой полковник Пожарский сделал объявление о том, что нам всем приказано собраться на общее построение на берегу реки в девять часов вечера.

Когда мы туда пришли чуть раньше назначенного срока, то несколько охренели! И не мы одни…

Сам берег освещался кострами, а у самой воды стояли столбы, похоже бетонные, на которых по двое висели прикованные цепями все захваченные нами Никпаи! Голые! И мужчины, и женщины! Только Глава Рода висел в центре на столбе один, а огонь от костров причудливо играл в его седой бороде. Антураж импровизированной камеры пыток дополняли редкие дерганья, стоны и всхлипы висящих…

— Твою же мать! — не сдержался Николай. — Вот тебе, бл@дь, и построение!

— Спокойно, господа курсанты. — хмыкнул Прохор. — Все в рамках достигнутых договоренностей между Цесаревичем и Главой Рода Никпай. Можете у Алексея спросить, старик сам хотел такой достойной смерти.

Я кивнул.

— Все равно… — буркнул Александр. — Можно же было по-тихому удавить, а не устраивать спектакль…

— Тихо! — шикнул на него воспитатель. — Не позорьте мою седую голову! И иди уже к остальным, у меня свои дела…

Приглядевшись, я заметил несколько камер, видимо призванных снимать аутодафе с разных ракурсов, а вот и раскрытый ноутбук на столике, рядом с которым замер Годун и пара его подчиненных. Не удивлюсь, если за трансляцией в прямом эфире сейчас наблюдал мой царственный дед.

Это было первое построение здесь, на границе с Афганистаном, и мы с братьями просто не знали, куда нам вставать. Направились, было, в конец строя, но нас остановил подошедший дядька Константин:

— Встанете рядом с командованием. У вас все же здесь был особый статус, племянники. И выше нос! — он улыбнулся.

В результате, мы опять оказались рядом с Прохором, аккурат напротив Главы Рода Никпай…

— Равняйсь! Смирно! — рявкнул полковник Пожарский.

После чего он произнес краткую благодарственную речугу, адресованную не только всем военным подразделениям, но и Пограничным частям Отдельного корпуса жандармов, Тайной канцелярии и неким отдельным курсантам, за которыми, вне всякого сомнения, стояло будущее нашей Родины. Не забыл полковник нас поздравить и с успешным окончанием операции, где все вышеперечисленные проявили себя самими настоящими героями.

А костры горели, Никпаи дергались и стонали…

После дядька передал слово Его Императорскому Высочеству Александру Николаевичу.