Камень. Книга 5

— Ваше императорское величество! — прижал руки к груди Карамзин. — Сделайте хоть что-нибудь!.. Оградите!..

Император, не обращая на графа никакого внимания, спросил у внука:

— Ты Святослава уже пригласил на беседу?

— Обижаешь, дедушка, — хмыкнул Алексей. — Думаю, он скоро будет здесь. А пока он едет, хочу тебе на патриарха и графа пожаловаться.

— И с каких пор ты мне на кого-то жаловаться решил? — нахмурился тот. — Ты же у нас весь из себя самостоятельный, или что-то поменялось? Сам свои проблемы уже решить не можешь?

— Виноват, государь! — улыбка молодого человека стала ещё шире. — Чего-то я сегодня сам не свой, видимо, не выспался. А имел я в виду следующее: как бы мне правильно с патриарха и рода Карамзиных виру за оскорбления получить? Просто мне тут Виталий Борисович очень много интересных вещей понарассказывал про совместный строительный бизнес нашего глубоко почитаемого патриарха и рода Карамзиных, вот я и прикинул… С этими-то все понятно, — Алексей мотнул головой в сторону графа, — сами все отдадут, а вот с патриархом уже сложнее… Не идти же мне патриархию громить? Не по-христиански это, а сам он мне точно ничего не отдаст.

— Хватит! — рявкнул вскочивший император. — Думай, что языком своим мелешь! Совсем уже берегов не видишь!

А Алексей, не обративший никакого внимания на реакцию деда, продолжил глумиться:

— Дедушка, ты только не подумай чего плохого, я же не стяжатель какой! У меня с деньгами и так все в порядке, а уж после того как ты от щедрот своих мне имущество покойных Гагариных отписал, так и вообще никаких проблем нет! А этих так, — молодой человек указал на совершенно подавленных Карамзиных, — пощиплем немножко в качестве профилактики…

Император громко выдохнул и уселся обратно в кресло, после чего посмотрел на брата и сыновей и протянул:

— А идея не то чтобы плохая… — Те покивали и изобразили раздумья. — Надо будет этот вопрос перед Святославом ребром поставить, пусть сам решает, из какой конкретно кассы пройдёт выплата. И в каком виде…

— Дедушка, это ещё не все, — снова влез Алексей. — А как быть с реальным ущербом?

— С каким ещё реальным ущербом? — не понял император.

— Несколько погибших канцелярских и дворцовых, разбитые машины, моральный вред и так далее? Да и мы с Прохором около Бутырки тогда непосредственно пострадали от… подчинённого патриарха. Будет некрасиво с нашей стороны оставить это без… адекватной компенсации.

— Будем думать… — император перевёл взгляд на Карамзиных, которые от этого взгляда поёжились. — Ладно, мы все эти вопросы обсудим со Святославом, когда он приедет.

В этот момент в гостиной появился официант с подносом, на котором стоял чайник и несколько чашек. Сам официант при этом мялся и со страхом поглядывал на графа Карамзина, который и кивнул ему в сторону журнального столика.

— А почему печенек не положили? — капризным тоном поинтересовался Алексей. — Можно было ещё и варенье какое-нибудь принести. Граф, не жмоться, к тебе в дом вроде как члены императорского рода пожаловали во главе с нашим общим любимым императором…

Карамзин засуетился, дёрнулся к столику, но одумался и зло глянул на бедолагу-лакея, который поклонился и убежал на кухню. Через пару минут на столе стояло несколько видов печенья и вазочки с вареньем, а в этот раз на слугу зло смотрел уже разливающий чай Алексей:

— А Виталию Борисовичу я что, в ладошки кипяток наливать должен? — он мотнул головой себе за спину, где продолжал стоять Пафнутьев.

— Сей момент, ваше императорское высочество! — мужик чуть не расшиб голову о столик при поклоне и снова метнулся в сторону кухни.

— Да, это не Кремль… — многозначительно протянул император и глянул на съёжившегося графа Карамзина, после чего перевёл взгляд на Пафнутьева. — Виталий, неси кресло и устраивайся рядом с Алексеем.

— Есть, ваше императорское величество!

Чай пили, понятно, только Романовы и Пафнутьев, предложить присоединиться хозяевам дома никто из них и не подумал, а печенье, макая в варенье, вкушал только Алексей, лучась при этом довольством. «Идиллия» продолжалась ровно до того момента, как в кармане пиджака цесаревича не сработала рация. Он выслушал хрипящий доклад и шепнул:

— Принято. Кроме первого, никого не пускать. — После чего посмотрел на императора. — Вертолёт патриарха на подходе.

И действительно, вскоре раздался шум винтов, а минуты через три в гостиной появился сам патриарх в белом одеянии, грозно стучавший посохом по мрамору гостиной. Естественно, он тряс бородой, был очень раздражён и зол настолько, что вокруг него плясали языки пламени. Начал Святослав прямо с угроз:

— Да как посмели вы явиться в дом моих ни в чем не повинных родичей? Как у вас только наглости хватило, Романовы?! Да вы знаете, что с вами будет, если я задумаю обратиться к моей пастве? А это малолетнее исчадие ада? — он потряс посохом в сторону Алексея. — Завтра же, прямо с утра, он будет публично проклят и отлучён от церкви!

Император поморщился:

— Ей-богу, достал! — и повернулся к вышеозначенному «исчадию ада». — Алексей, будь так добр, сделай с его Святейшеством что-нибудь страшное.