Камень. Книга 5

Пискнувшая чуйка предупредила меня о движении отца, стоявшего чуть сзади меня — его правая рука обхватила меня вокруг шеи и зафиксировалась левой в замок, а я даже и не подумал сопротивляться.

— Алексей, не вздумай вспылить. — прошептал отец мне на ухо. — Стой спокойно.

Тут неожиданно на мою защиту встала бабка, жестом остановившая уже готового что-то сказать деда:

— Фрол, заткнись пожалуйста! — она буквально выплюнула эти слова в лицо брату. — Не позорь Род! Я тебе обещаю, что лично разберусь во всех обстоятельствах этого… происшествия. — князь опустил голову. — А вы, — теперь она смотрела на княгиню с Наследником, — лично ответите передо мной, если брат как-нибудь… начудит. И вообще, я словам Алексея верю, слишком уж это все… глупо даже для семнадцатилетнего мальчишки.

Дашков было вскинулся, но, встретившись глазами с сестрой, вновь опустил голову, отец отпустил мою шею, а слово взял Император:

— Истерик больше не будет? Отлично. Алексея мы выслушали, а теперь мне хотелось бы выслушать и пострадавшую сторону. — и он рыкнул. — Дашковы, кто из вас проболтался о вашем конфликте с Великим князем Алексеем Александровичем? Так его под вас подставить могли только в том случае, если точно знали о существование этого конфликта. Ну!

Мгновенно побледневшие Дашковы переглянулись, и за них за всех ответил князь:

— Государь, мы молчали! Об уговоре помним! С нашей стороны, Государь, утечка точно исключена!

Дед повернулся ко мне:

— Алексей, а ты?..

— А что я? Неужели ничего не понимаю? Молчал, как рыба об лёд!

— Хорошо. — кивнул он и показательно тяжело вздохнул. — Все как всегда: никто ничего не знает, никто ничего не видел, и никто ничего не говорит. Поступим старым проверенным способом — будем разбираться с помощью тщательного дознания. Вы, мои дорогие родственнички, дружно отправляетесь в полном составе в свое загородное имение под домашний арест, где вас до посинения будет допрашивать Тайная канцелярия. — Дашковы приуныли, но так ничего возразить Императору больше не решились. — А ты, Алексей, с этой же целью будешь помещен в Бутырку.

Охренеть! Какая Бутырка? За что? Дед что, совсем умом после правила поехал?

— Э-э-э… — протянул я, невольно обратив внимание, как резко повеселели Дашковы.

— Молчать! — рявкнул Император. — Я сказал, что будешь помещен в Бутырку, значит будешь помещен. А вы чего лыбитесь, родственнички? — он с угрозой уставился на Дашковых. — Могу и вас рядом с внуком в отдельные номера поселить. Хотите?

Ответить те ничего не успели, вмешалась Императрица:

— Коля, для них и домашнего ареста много. Никуда они не денутся из имения, да и с Канцелярией сотрудничать будут. И вообще, так-то Дашковы у нас пострадавшая сторона.

— А внука тебе значит не жалко, Маша? — усмехнулся Император, а Дашковых отпустило в очередной раз.

— А чего мне его жалеть? — нахмурилась та. — Его стены Бутырки не удержат. Понравится там — останется, а нет — в любой момент оттуда выйти сможет.

— А бабушка-то права… — ухмыльнулся Император, и посмотрел на меня. — Алексей, слово даешь, что из Бутырки не сбежишь?

— Даю. — буркнул я, все еще находясь в прострации оттого, что мне предстоит заехать на тюрьму.

— Вот и славно. — удовлетворённо кивнул Император и повернулся к Дашкову. — Фрол, если в ходе следствия подтвердится, что Алексей к поджогу вашего особняка не имеет никакого отношения, тебе придется извиняться не только передо мной, но и лично перед Алексеем. Ты меня услышал?

— Услышал, Государь. — кивнул тот. — Но я извинюсь только в том случае, если невиновность Алексея Александровича подтвердит моя сестра.

— Ты что себе… — начал подниматься Император, но был остановлен женой, которая сжала его руку.

— Коля, Фрола тоже можно понять. Ты только посмотри, что от их дома осталось. — она указала на весьма печальное зрелище, особенно уныло смотревшееся при свете фонарей. — Тем более, что я уже пообещала брату лично во всем разобраться.

— Хорошо, Машенька. — Император натянул улыбку. — Будь по-вашему. — он повернулся к Дворцовым. — Голубчики, будьте так любезны, препроводите Великого князя Алексея Александровича в Бутырку.

Двое дедовских Дворцовых сделали один шаг в нашу сторону и встали. Один из них дотронулся до кармана пиджака и вопросительно уставился на Императора.

— Наручники можно не надевать, Великий князь обещал глупостей не делать. — хмыкнул дед. — О выполнении доложите.

Тот, который с наручниками в кармане, молча кивнул и рукой указал мне на одну из «Волг» из Императорского коттеджа. Уже подходя к машине, я не удержался, обернулся и с надрывом в голосе заорал:

— Что, повязали, волки позорные? А пацан к успеху шел! Не получилось, не фартануло! Батя, хоть ты пообещай кровиночку на киче навещать!

Если Дашковы были явно довольны увиденным, а отец с дедом стояли с каменными лицами, то вот бабка, карга старая, с гадливой улыбкой достала откуда-то белый платок и помахала мне «на прощание»…

* * *

— И зачем надо было Алексея в Бутырку сажать? — поинтересовался Цесаревич. — Тем более, так демонстративно.