Камень. Книга 6

Тут в разговор вмешалась улыбающаяся Хачатурян:

— Женька, прекращай комедию ломать, видишь же, на Романовых это все не действует!

— Тома, я в образе! — зашипела та на подружку. — Настрой не сбивай! О чем это я? Ах да… — Демидова подошла ко мне ближе, сделала спесивое лицо и заявила: — Курсант Романов, это залет! Наказание придумаю позже.

— Как скажите, госпожа…

Я начал прикидывать, каким именно званием «наградить» княжну, но придумать ничего не успел:

— Просто госпожа, курсант Романов, просто госпожа, — с довольным видом заявила та. — А вы умеете угодить девушке… — Евгения развернулась, подхватила зажимающую ладошкой рот Тамару, и они с гордым видом удалились к столам.

Братья переглянулись, хмыкнули, а их общее мнение решил озвучить Николай:

— Ишь ты, госпожа нашлась! А так, в общем и целом, лично мне показалось, что все прошло вполне пристойно…

После обеда по расписанию было семинарское занятие по предмету из области точных наук с каким-то труднопроизносимым названием, на котором я, понятно, тоже отсиделся, устроившись «на галерке» и уткнувшись в телефон. А последней парой на сегодня была история военных конфликтов уже на территории российской империи, которую я с удовольствием послушал.

Покидая учебный корпус, в котором провёл фактически весь день, я постарался сформулировать для себя первые впечатления. Во-первых, в училище давали довольно-таки неплохое образование, не зря в свое время дед Михаил мне так нахваливал это учебное заведение, да и то, что его традиционно заканчивали Романовы, говорило о многом. Во-вторых, генерал Ушаков был абсолютно прав, когда говорил об учащихся и выпускниках как об одной большой семье, и примеров, подтверждающих это, я знал немало, взять хотя бы дружбу моих обоих дедов. В-третьих, воспитание в военной среде закаляло характер, учило организованности, порядку и командной работе. В-четвертых, развитие физических данных с владением стихиями. Ну и напоследок бытовые условия, которые в училище были на высоте: просторные и удобные аудитории, техническое оснащение которых не вызывало никаких нареканий, свои столовые в каждом учебном корпусе, общежития, спортгородок, да и огромная, хорошо распланированная территория самого училища создавала приятную иллюзию нахождения как бы в отдельном городе. Да и с обслуживающим персоналом было все в порядке, недаром везде такая чистота и порядок.

Подводя итог своим впечатлениям и сравнив все эти плюсы с достоинствами учебы в университете, я пришел к одному простому выводу: в училище действительно хорошо, но свобода дороже! А царственный дед может благополучно пойти лесом: сам виноват в том, что приставил к внуку для воспитания Прохора, который и устроил мне в детстве полное подобие армейки. Хватит, наигрался!

С другой стороны, соблазн велик! Расслабься и получай удовольствие: утром тебя поднимут, зарядку сделать заставят, в строю до столовки доведут и накормят. С учебой, конечно, уже сложнее, но лекции с семинарами ты хрен прогуляешь, а значит, хоть какие-то знания в твоей голове отложатся. А потом время самообучения, то бишь выполнение домашнего задания, ужин и в десять вечера баиньки! А на следующий день все по новой. Красотища!

Погнав от себя эти коварные мысли поганой метлой, я попытался сосредоточиться на планах на выходные и даже не стал спрашивать у Зверева о тех непонятных сокращениях, которые заметил в расписании занятий.

* * *

— Ну что, сынок, спустил пар? — Император с интересом разглядывал явно похмельного старшего сына.

— Не до конца, — поморщился тот. — Есть ещё что спускать, слишком много за эти годы накопилось.

— Понятно, — хмыкнул император. — Даю тебе время до понедельника в себя прийти, а там извини — работать пора, да и пить тебе надо завязывать, а то ты меня пугать уже начинаешь. Договорились?

— Договорились, — буркнул Александр.

— Как там Алексей?

— Еще не уточнял, времени не было.

— Времени у тебя не было? — опять насупился император. — А твой сынок времени даром не терял. Я Пафнутьеву приказал тебе ничего не говорить, сам хотел обрадовать. Садись и смотри. — Он указал на плазму.

Через десять минут экран плазмы погас, а цесаревич повернулся к императору и сказал:

— А что, нормальный ход. Теперь за репутацию нашего гордого Алексея я спокоен. Это он заставил Ушакова все это организовать?

— Хуже, — ухмыльнулся Николай. — Тот сам все это устроил.

— И где генерал? Надеюсь, не в Бутырке? А то ты можешь…

— На месте твой Ушаков и даже при погонах. Получил устное внушение.

— А Удовиченко?

— Тот не при делах. Саша, а ты ничего странного в записи не заметил?

— Ты гнев имеешь в виду? — пожал плечами цесаревич. — Заметил, конечно. А что в этом странного? Просто Алексей решает свои задачи наиболее оптимальными средствами, как его и учил Белобородов. В этот раз он использовал гнев, в следующий раз морду кому-нибудь набьет или конечности поломает, может сжечь… Дело-то житейское. Ты мне лучше свое отношение к произошедшему озвучь.