Камень. Книга 8

Как все прошло в приходе, я совершенно не запомнил — глаза ничего не видели из-за слез, ушли заложило уже ставшим привычным свистом, а грудь опять сдавило всепоглощающее чувство вины перед Викой…

— Не чокаясь… — Вот мы уже сидим в лобби-баре нашего отеля.

— Прохор, я на могиле Вики должен сейчас быть, а не в этом проклятом…

— Молчать! — зашипел он на меня. — Не забывай, что с нами Кристина! Имей уважение!

— Ничего страшного, Прохор Петрович, — сказала девушка на русском, — я все понимаю.

— Соберись, царевич, — на меня с укором смотрел Ваня Кузьмин. — Ты на войне, а на войне дозволяется отступать от подобных правил. Давай-ка, повторяй за мной:

— Отче наш, сущий на небесах!

— Отче наш… сущий на небесах…

— Да святится имя Твое…

— Да святится имя Твое… — и уже на автомате продолжил, пытаясь хоть в словах молитвы найти утешение: — Да приидет Царствие Твое;

да будет воля Твоя и на земле, как на небе;

хлеб наш насущный дай нам на сей день;

и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;

и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.

Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки.

Глава 11

На обеде в дворце Гримальди присутствовали все те же лица, что и в прошлый раз, но никто видимого беспокойства по поводу моего затянувшегося раздумья не проявлял, скорее наоборот, беседа за столом протекала гораздо оживленнее, чем во второй день нашего приезда в Монако, тем более общих тем для светской беседы накопилось достаточно много. Время для серьезного разговора наступило после десерта, а сигналом к началу послужил стук ножом князя Гримальди по бокалу с вином:

— Дамы и господа, минуточку вашего внимания! — громко, чтобы его было слышно и в другом конце длинного стола, начал он. — Уверен, у нас с вами еще будет возможность собраться этим же составом еще не раз и посидеть в свое удовольствие, но сейчас, увы, обстоятельства складываются таким образом, что приходится заниматься скучными, но необходимыми делами, способными повлиять на судьбу многих присутствующих самым кардиальным образом, — князь пригубил вина и посмотрел в мою сторону. — Обойдемся без долгого вступления. Итак, Алексей, что ты имеешь нам сказать по известному поводу?

— Согласен, ваша светлость, — просто кивнул я.

Эффекта разорвавшейся бомбы мое согласие, конечно же, не произвело — Гримальди прекрасно понимали, что так, скорее всего, и будет, да и через Еву намек получили, они же держали в курсе и своих старших родственников Бурбонов, так что Стефания только с облегчением выдохнула. Пофигисту Джузеппе по большому счету было фиолетово на все эти подковерные игры, мешающие ему в полной мере наслаждаться жизнью, но в силу того, что он на этом «празднике жизни» выступал в роли официального представителя рода Медичи, молодой человек тоже расслабился, заулыбался и нетерпеливым жестом показал официанту, чтобы тот срочно добавил ему в бокал красного сухого. Две полярные эмоции демонстрировали Ева, Николай, Александр и Кристина с Сашкой Петровым: первые — грусть-печаль с вселенской тоской, а вторые — безбрежное счастье.

— Отлично, Алексей! — князь Альбер неторопливо встал. — Это надо отметить хорошим…

— Ваша светлость, — я поднялся тоже, — имею кое-что добавить.

— Слушаем, Алексей, — он изогнул бровь.

— Добавлю информацию к размышлению, ваша светлость, пока мы окончательно не ударили по рукам. Род Романовых в моем лице предупреждает род Гримальди, что в случае невыполнения последними своих обязательств по достигнутому соглашению последуют санкции в виде тотального уничтожения рода Гримальди. Иначе говоря, ваша светлость, — я оскалил рот в улыбке, — Романовы вас всех просто-напросто убьют, в том числе и детей, — кивок в сторону внуков князя, — а непосредственным исполнителем этой неприятной, но необходимой и кровавой работы будет ваш покорный слуга, — я обозначил поклон.

Стол замер, бровь князя Гримальди изогнулась еще сильнее, а воцарившуюся тишину нарушил звон обрушившейся на мрамор посуды с подноса одной из официанток.

— Пошли вон! — спокойно сказал глава рода Гримальди. Когда же за лакеями закрылась дверь, он так же спокойно спросил: — Алексей, а если в невыполнении принятых обязательств будет виноват кто-то другой, а не мы?

— Приятно иметь с вами дело, ваша светлость, — я опять поклонился. — Другой бы на вашем месте начал истерики устраивать, мол: «Как вы смеете мне угрожать?», «Я дворянин, как вы только могли подумать, что я не выполню принятых на себя обязательств?» и так далее…

— Помогло бы? — князь обозначил улыбку.

— Со мной нет. И с моими старшими родичами тоже.

— И я так же подумал, — хмыкнул он, — так зачем воздух попусту сотрясать? Могу я услышать ответ на конкретно заданный вопрос?

— Если у рода Романовых и у меня, как непосредственного исполнителя, возникнут сомнения в наличии вашей вины, мы обязательно проведем самое тщательное расследование, а уж потом… вынесем суровый, но справедливый приговор.

— Принимается, — кивнул он. — Где кровью расписаться?