Камень. Книга 9

— А что это у нас сегодня ночью за вокально-инструментальный конкурс проходил в звенящей тишине Французской Ривьеры? — решил нарушить молчание дед Володя. — Слышны были отрывки из таких специфических хитов, как «Человек в телогрейке», «Владимирский централ», «Голуби летят над нашей зоной» и прочей подобной лабуды?

— Очень чувственно конкурсанты выводили! — подал голос дед Михаил. — Со знанием дела. Я аж прослезился!

— Мы это… — родитель, сидевший рядом, явно потерялся. — Короче, душа требовала.

— Душа требовала? — не очень-то и сильно начал заводиться дед Владимир. — А какой пример молодежи подаете, вы об этом подумали?

И опять влез князь Пожарский:

— Вова, это у Сашки с Лешкой после Бутырки, успели оба-двое нахвататься блатной романтики.

— Блатной романтики?

— А чего ты хотел, дядька? — вскинулся отец. — Подпили, вспомнили с сыном совместные яркие моменты жизни… Взгрустнули…

— Самые яркие моменты в жизни? — протянул великий князь. — Называется, приплыли! Бутырка у них самый яркий момент в жизни!

— Особенно когда к тебе дочерей на свиданку приводят, — огрызнулся отец. — Сам попробуй! Массу впечатлений гарантирую!

— Надо будет как-нибудь сподобиться для разнообразия, — примирительно согласился тот. — Мишаня, составишь компанию?

— Почему бы и нет, — фыркнул князь. — Надо еще Коляшку с нами сагитировать, а надсмотрщиком взять Витальку Пафнутьева. Заживем!..

— Это точно! А что касается вас, молодежь… Прилюдное исполнение подобного репертуара отдает лютым мещанством, — припечатал дед Владимир, — особенно когда происходит в Европе. Так что категорически прекращайте!

…Очередному нашему с отцом душевному исполнению блатных песен предшествовало многое, в том числе и беседа, касающаяся моих впечатлений от общения с батюшками Владимиром и Василием, поспособствовавшая тому, что хоть как-то грустные мысли о перспективах скорой свадебки убрались на самый край сознания. Поделился своим экспертным мнением и Ваня:

— Николаич, не переживай, церковники прониклись и осознали! — с важным видом вещал он. — Как услышали про пятерых жмуров, так сразу и оху… обалдели. И еще, — колдун приосанился, — я им жучков на костюмы прилепил, ну, типа, о ступеньку споткнулся, а потом послушал. Короче, как царевич и предполагал, за главного в этой всей церковной кодле сейчас Владимир, он делами и настроениями рулит. Василий же при нем так, на правах рядового исполнителя, но с правом голоса.

— А они тебе дезу через жучки не гонят? — поморщился родитель. — Не забывай, Олегыч, батюшки наши тоже не пальцем деланные, их покойный Бирюков должен был постоянно на предмет соблюдения элементарных мер безопасности натаскивать.

Кузьмин хмыкнул и указал на меня:

— Царевич через пару-тройку дней в себя придет и вывернет батюшкам мозги мехом внутрь, а я уж прослежу за искренностью их ответов.

— Добро. И раз уж мы опять заговорили про колдунов, то мне уже перед самым отлетом Влад Лебедев кое-что сказал, вернее, высказал предположение, которое очень уж подходит под признание Ванюши, как все было на самом деле… — Отец вздохнул. — Но сначала я бы хотел услышать от тебя, Колдун, прогноз о предполагаемых сроках следующего нападения на Алексея.

Если все присутствующие, включая самого родителя, заметно напряглись в ожидании ответа, то я, к своему удивлению, остался спокоен — видимо, режим «Война» менял и отношение к смерти, заставляя сознание и подсознание принимать Старушку с косой как нечто неизбежное, как обыденную часть жизни. Еще сказывалось воспитание мудрого Прохора с его философским смирением перед неизбежным концом. Одно страшило воспитателя, впрочем, как и меня — умереть глупо и бездарно…

— Если учесть, что колдуны — звери все же редкие и очень ценные, — начал Кузьмин, — а заказчики — опытные и осторожные… о чем свидетельствует разведывательный визит пана Западловского в Монако… Уверен, пара недель у нас есть по любому, если не месяц. А там и Родина на тысячи километров вокруг, где даже стены помогают… Но это все только мои прикидки, которые с реальностью могут не соотноситься от слова совсем.

— Лебедев примерно такой расклад нам с дядькой Вовой и Михаилом Николаевичем и выдал, — кивнул родитель. — Еще Влад просил вас подумать о том, что тебя, Лешка, убивать не собирались, а хотели… покалечить, порушить доспех, особенно в свете твоей дуэли с Филиппом. Как вам версия Лебедева, потому как подтвердить или опровергнуть ее можете только вы? Других спецов вашего профиля у нас попросту нет.

Кузьмин вскочил, чуть не опрокинув стол, и уставился на меня немигающим взглядом:

— Ляксандрыч, еще раз посекундно свои ощущения оттуда! С самого начала и до конца! Во всех гребаных подробностях!

Под удивленными взглядами Прохора, Владимира Ивановича и Коли с Сашей я глубоко вздохнул, закрыл глаза, настроился и принялся вспоминать свои ощущения. К моему немалому удивлению, в этом состоянии измененного сознания, недотягивающем до полноценного транса, мне удалось идентифицировать и след облика шестого колдуна!