Камень. Книга 9

— Работал на подсознательном уровне, — я опять пожал плечами. — На ощущениях… Сказался опыт общения со швейцарским банкиром и его охраной в Ницце. Подробности воздействия могу изложить в рапорте, но, боюсь, даже уважаемый Иван Олегович толком ничего не поймет.

— Вернемся в Монако — обязательно изложишь, — вздохнул дед. — Сработать на предстоящем ночном мероприятии сможешь?

— Там же всего один охранник, так что справлюсь. И с полицией разберусь, если она там появится.

— Добро, только батюшек с собой на всякий случай возьми. Кстати, как они тебе?

— Так они себя еще в училище зарекомендовали, когда на Тагильцева грамотную засаду устроили. Поднатаскать их еще, и можно использовать по полной программе.

— Ванюша? — дед глянул на колдуна.

Теперь в сторону Кузьмина смотрели и все остальные. Тот, не задумываясь, кивнул:

— Выйдет толк из церковников, Михаил Николаевич, уже сейчас видно.

Дед Михаил опять смотрел на меня:

— А теперь, Лешка, выскажи свое мнение о проведенной операции.

— Не понял?!

— Чего тут непонятного? — нахмурился он. — Сначала о качестве ее проведения, а потом озвучь свой план, если бы сам собирался провернуть что-то подобное.

— Нормальная операция, деда, если учитывать, что в ней предполагалось личное участие таких монстров, как Романовы и Бурбоны, да и прошло все без осложнений и в точные сроки. А что касается моего плана… Все просто — я приближаюсь к пещере под прикрытием Романовых и Бурбонов, давлю швейцарцев гневом, а потом гашу тех, кто остается в сознании, чтобы преследования не было. Как-то так…

— Повторяешься, Лешка, — поморщился старик, — если вспомнить твои визиты вежливости к Юсуповым, Дашковым и опять к Юсуповым… А чего-нибудь другого, более оригинального, придумать не в состоянии?

— Могу еще головы поотрывать, — усмехнулся я, — но, насколько помню, приказа валить кого-то наглухо не было.

И под дружный смех присутствующих дед Михаил кивнул с улыбкой:

— Тоже верно… Вопросы, предложения?

Вопросов и предложений по существу проведенной операции не последовало, и мы начали расходиться по своим номерам. Уже в коридоре пригласил зайти к себе Прохора и Ванюшу.

— Уважаемый Иван Олегович, — начал я, — объясните, пожалуйста, почему во время операции, после описанной вами моей вспышки, вы забыли про все на свете и любовались в ментале исключительно таким красивым и великим мной? Это же касается и обоих батюшек.

Колдун как-то сразу поник, а воспитатель уставился на него с плохо скрываемым осуждением.

— Виноват, Ляксандрович, — пробормотал Кузьмин, — но ты так резко вспыхнул, что… мы растерялись…

— До батюшек мысль о недопустимости подобного впредь донесешь, или мне с ними побеседовать?

— Сам донесу…

— И еще, дорогие мои… Как показала эта моя вспышка, за себя я уже постоять способен, батюшек рядом мне для круга вполне хватит, а вот вы оба, будьте так любезны, прикрывайте больше отца и деда Владимира с дедом Михаилом. Особенно это касается тебя, Ванюша. Приказ понятен?

— Так точно, ваше императорское высочество! — картинно выпрямились они. — Разрешите выполнять?

Я только отмахнулся:

— Идите уже, служаки…

И осекся: за окном сначала нестройно, а потом вполне внятно и громко кричали:

— Алекс! Алекс! Алекс!..

Воспитатель хлопнул меня по плечу:

— Бурбоны не обманули, когда обещали тебе обеспечить через свою агентуру в Женеве очередные толпы поклонниц! Чего замер, Алекс, шагай на балкон и стоически прими овации восторженного плебса…

* * *

До прогулочной яхты мы пробивались чуть ли не с боем — Бурбоны действительно не обманули в эффективности работы по распространению слухов своей агентурой в Женеве, и на набережной Мон-Блан перед отелем собралась огромная толпа моих «почитателей». Причем если в Монако «восторженный плебс» был в основном одет по-летнему, то здесь преобладала демисезонная одежда с элементами горнолыжной экипировки.

И опять крики «Алекс!», и опять громкие заявления экзальтированных девиц о желании завести от меня ребенка, и мои ответные улыбки, полупоклоны и приветственные махания рукой.

— Хе-хе-хе, — довольно улыбался Людовик-старший уже на яхте, когда мы отошли от набережной на значительное расстояние. — Такого элегантного нападения на Швейцарию местные кантоны никогда за свою историю не знали! Власти все прекрасно понимают, а сделать ничего не могут — собственные подданные в случае эскалации конфликта их не поймут. Красота! — он шагнул к высокому фальшборту. — А если так?..

Перед двумя катерами в полицейской раскраске, следовавшими за нами на некотором отдалении, возникли высокие водяные смерчи. Катера резко ушли в разные стороны, постепенно остановились и закачались на потревоженной глади озера, повернувшись к нам бортами.

— Как вам такое применение стихий в городе, господа швейцарцы? — кинул в пространство явно довольный король, и смерчи распались красивыми водяными брызгами. — Да еще и против сил правопорядка?

Людовик повернулся к нам, и его взгляд зацепился за Сашку Петрова, стоявшего со своим мольбертом в руках.