Камень. Книга четвертая

– Господин Белобородов всё решит, – заявил я. – Очень бы не хотелось повторения вчерашних событий. Иначе зачем мне нужны дворцовые? Владимир Иванович, мы друг друга поняли?

Он встал из-за стола и вытянулся.

– Да, ваше императорское высочество.

Вика с Лесей смотрели на это всё круглыми глазами.

– Вот и славно, – улыбнулся я. – Господин Белобородов, надеюсь на вас и уповаю.

– Будет исполнено, ваше императорское высочество, – ответил Прохор ехидно и демонстративно потёр руки. – А то я тут заскучал под арестом-то…

***

– И что ты опять хотела, Ведьма? – Прохор опять провожал Вику до машины.

– Прохор, Лёшка из-за вчерашнего очень переживает. Сегодня всю ночь ворочался и вставал.

– Да? – удивился воспитатель великого князя. – А мне он вчера вечером показался очень спокойным. Не было никаких истерик, криков, сожалений и прочей ерунды. Даже выпить ему не хотелось.

– Но спал-то он плохо! – возразила Вяземская. – Ты бы последил за Лёшкой… Хуже-то не будет. И Михееву вашему прикажи, пусть его сотрудники приглядят, мало ли что…

– Понял, Ведьма, – кивнул Белобородов. – Команду дам. Только вот сильно я сомневаюсь, что Лёшка по этим трём убиенным убивается, прости за тавтологию. Не так воспитан. За это я отвечаю. Да и не похоже это на него. Может, вы вчера с Леськой чего сказанули, не подумав?

– Не было такого, – заверила Вяземская. – Мы вообще тему вчерашнего происшествия не поднимали. Всё же понимаем… А этот приказ Лёшкин? О тренировках дворцовых? Вроде бы логично после вчерашнего, но…

– Согласен, – кивнул Прохор. – Думаешь, не только на воду дует?

– Ничего я не думаю! – раздражённо кинула Вяземская. – Думать – это ваша забота! Я тебе факты изложила, ситуацию описала, дальше сам соображай! – она села в машину. – До вечера!

– До вечера, – пробормотал Прохор вслед удаляющейся «Гранте» Вяземской. – И вот так всегда, наговорят, наговорят, а тебе загребать… Но Михеевским орлам инструкции выдать всё же стоит… Да и самому надо проследить… Ведьма просто так наговаривать не будет, да и с Леськой надо на эту тему пообщаться… И Николаичу доложить…

***

Уже когда я уезжал, Леся пошла меня провожать.

– Ты немного бледная, или мне кажется? – спросил я её.

Девушка действительно выглядела несколько болезненно.

– Голова разболелась, – пожаловалась она. – Эта смена часовых поясов меня доконает!

– Ты полежи, отдохни, – обнял я её. – Можешь поспать. Договорились?

– Хорошо, – кивнула она. – Езжай уже, Лёшка, опоздаешь ведь… – Леся поцеловала меня и подтолкнула в сторону машины.

И опять гонка без соблюдения ПДД, перекрытие дороги, строй дворцовых по периметру университетской стоянки, и моё ожидание друзей сразу за забором университета – их машин на стоянке пока не наблюдалось. Зато наблюдались необычно низко кланяющиеся студенты, проходящие мимо меня, привычно устроившегося рядом с аллеей, ведущей от стоянки до здания университета.

Так, вот Шереметьева подъехала, за ней Юсупова, а вот и Долгорукие.

– Ты, Алексей, главное не расстраивайся, – заявил мне сходу Андрей, протягивая руку. – Студенты как могли, так и решили выразить свои чувства.

Девушки же загадочно улыбались.

– Ты о чём? – не понял я.

– Пошли. – Мы двинулись по алее. – Вчера вечером целых три группы создали в мессенджере, которые потом объединили в одну, – хмыкнул он. – Студенты решили тебя поприветствовать, только и всего. – Андрей указал в сторону здания университета, около входа в который толпились люди. – Так что улыбайся и готовься их благодарить.

Инга с Натальей, усмехаясь, кивнули, присоединяясь к словам Андрея, а Анна добавила:

– И вообще, Алексей, я рассчитываю на твоё эксклюзивное интервью. Машка с Варькой своё предварительное согласие вчера уже дали. Если откажешься, твоё императорское высочество, – она хмыкнула, – статья всё равно выйдет, но в ней ты таким героем расписан будешь, вовек не отмоешься!

– Ань, ты серьёзно? – вздохнул я.

– Более чем, – кивнула Шереметьева. – Я такой шанс не упущу. И, если не хочешь, чтобы статья получилась однобокой, только про пиу-пиу и бах-бах, а великий князь Алексей Александрович Романов предстал человеком, а не роботом, ты сам со мной всеми чувствами и эмоциями поделишься, которые там испытал. Это сделает статью более жизненной, правдивой, да и имиджу рода Романовых пойдёт только на пользу, – она хитро улыбнулась.

– И твоему имиджу, Анька, тоже, – хмыкнула Инга. – Нас-то в своей статье упомянешь?

– Не планировала, – отмахнулась Анна от подружки, продолжая смотреть только на меня. – Алексей, соглашайся, тебе нечего опасаться. Всё равно этот материал пойдёт в печать только после согласования с императорской канцелярией…

– Хорошо, Аня, – кивнул я. – Мне этот вопрос надо с отцом обсудить. Думаю, до конца занятий я дам тебе ответ.

– Буду ждать. – Шереметьева с трудом скрывала свою радость.

Тут мы как раз подошли к огромной толпе студентов, сгрудившихся около крыльца. Они мне дружно поклонились и, распрямившись, захлопали. Натянув на лицо самую широкую улыбку, я кивнул:

– Спасибо огромное, друзья! Спасибо! Право, не стоило! Спасибо! Спасибо огромное!