Камень Книга одиннадцатая (СИ)

Выход из темпа опять сопровождался фиолетовыми кругами перед глазами, свистом в ушах, позывами блевануть и дикой головной болью — похоже, на Ванюшу и батюшку Владимира я потратил последние оставшиеся силы. Кое-как поднявшись из кресла, я шатаясь поплелся на балкон, чтобы отчитаться перед старшими родичами о проделанной работе…

***

Появление на балконе похожего на приведение Алексея привело присутствующих в натуральный ужас — молодого человека мотало из стороны в сторону, его запавшие красные глаза с расширившимися зрачками, казалось, ничего не видели, круги под ними отдавали чернотой, цвет лица был землистым, а из носа на рубашку капала кровь.

Подскочивший к сыну цесаревич подхватил молодого человека за плечи и прижал к себе, не боясь испачкаться кровью, а императрица громко всхлипнула:

— Бедненький! Опять, подлец, в одного воевал! Шурка, неси Лешку на диван в гостиную! Коляшка, быстро влажные полотенца! Вова, неси воду! Много воды! И зовите дворцовых — у них должна быть дежурная аптечка!..

Связно говорить молодой человек смог только минут через пять и после краткого отчета сразу же забылся беспокойным сном. Несколько успокоенные родичи не решились отнести его в спальню и оставили для присмотра на диване в гостиной, перенеся свой импровизированный штаб ближе к кухонной зоне.

Когда Романовы более или менее успокоились, Нарышкин отозвал в сторону Михеева:

— Вова, насколько я понял, подобное случается не в первый раз?

Подполковник вздохнул:

— Случается с завидным постоянством, Леша. Живем как на пороховой бочке и долгосрочные планы строим с большой осторожностью. Была бы моя воля, где-нибудь уже бронзовый памятник царевичу стоял за его подвиги, но, сам понимаешь, большая часть этих подвигов так никогда и не станет достоянием широкой общественности.

— Тут без вариантов, — покивал генерал. — Хотел бы я, чтобы и мой наследник что-нибудь подобное совершил, а пока Витька только расстраивает меня и деда.

— Сплюнь! — поплевал себе за левое плечо Михеев. — Не дай бог! Ты, Леша, не в обиду будет сказано, Витьку с царевичем не равняй, а лучше сделай так, чтобы твой сын в перспективе был к нему поближе. И с Шурой этот вопрос обкашляй, ну и я аккуратно через дядьку Колю и тетку Машу поспособствую…

— Спасибо, Вова. — Опытный дипломат не сомневался, что старый школьный приятель сделает обещанное.

***

Последние полчаса были для князя Пожарского очень нервными, а виной тому стало не совсем адекватное поведение Ванюши Кузьмина, впавшего сначала в какой-то ступор, а потом ожившего до такой степени, что казалось, в колдуна вселился самый натуральный бес! Сам Ванюша объяснил свое поведение очередными паранормальными экспериментами царевича, и злой князь на эмоциях пообещал Кузьмину примерно наказать внука после возвращения в Монако, поставив того, как в детстве, в угол. Ответ колдуна охладил воспитательский порыв генерала:

— Так-то, Михаил Николаевич, если не вдаваться в ненужные подробности, царевич нам жизни спас… По крайней мере, мне точно.

— Ясно… — протянул Пожарский и решил сменить тему: — Ты работать в состоянии?

— В состоянии. — Возбужденный Кузьмин попрыгал на месте. — Все, начинаем…

Через пятнадцать минут начался образцово-показательный штурм виллы. Основной ударной силой являлись три молодежные тройки: первая — Нарышкин, Панцулая и Петров; вторая — Багратион, Хачатурян и Юсупова; третья — Каранеев, Демидова и Долгорукий. Страховали их князь Пожарский, Белобородов и братья Романовы. Шереметьева с Долгорукой с камерами в руках двигались в арьергарде основных сил. Учитывая, что все бойцы были знакомы с подробным планом виллы и поставлены в известность о местонахождении каждой из первоочередных целей, захват произошел без эксцессов, тем более цели оказали лишь условное сопротивление и без проблем, в браслетах и с мешками на головах были доставлены во двор — для опознания и краткого допроса. Еще через пять минут силами страхующей команды была закончена зачистка дома и всей территории виллы, а во дворе на брусчатке валялись в браслетах пять человек из прислуги и бездыханный труп полковника де Кардона.

Глядя на возбужденно переговаривающуюся молодежь, старавшуюся не смотреть в сторону образовавшегося трупа, Кузьмин, прекрасно понимавший малолетних спецназеров, решил все-таки привести их в чувство:

— Отставить разговорчики! Вы не на базаре, бойцы, а в тылу врага! — слегка преувеличил он. — Боевую готовность никто не отменял! Выдвигаемся в сторону машин!

Сам колдун в микроавтобус залез последним, успев убедиться в том, что клиенты надежно упакованы и находятся под присмотром Прохора и братьев Романовых. Только после этого он связался с моряками и дипкурьерами, приказав им сниматься с постов и ожидать основную колонну в условленном месте. Последнее, что сделал колдун в негостеприимной Коста Брава, — это доложил старшим Романовым о захвате злодеев и начале движения группы в сторону границы с Францией, а также обозначил расчетное время прибытия в Монако — ехать предстояло больше семи часов…

***