Камень Книга одиннадцатая (СИ)

Наталья вздохнула:

— Виталий Борисович, доброе утро! У этих двоих каша стынет! Может, после завтрака с подарками разберетесь? — И добавила: — Каша, кстати, рисовая, на молоке, могу и вам тарелочку налить…

— Доброе утро, Наташенька! С удовольствием похлебаю. — Пафнутьев отложил пакеты в сторону, скинул на диван пальто и обратился к пацанятам: — Сначала завтрак, молодые люди, чтобы вырасти большими и сильными, а потом смотреть подарки.

— Нет!.. — расстроились те, но, постоянно косясь в сторону пакетов, покорно побрели в сторону столовой.

Наталья улыбнулась:

— Надо почаще вам у нас бывать, Виталий Борисович, хоть при вас сыновья ведут себя прилично.

— Не говори глупостей, Наташенька! — отмахнулся Пафнутьев. — Вот увидишь, когда они ко мне окончательно привыкнут, так же проказничать начнут…

Завтрак сразу же пошел не по плану — Виталик с Прошкой быстро съели свою кашу и тут же попытались убежать в гостиную поближе к подаркам, но были остановлены матерью, которая потребовала дождаться, когда со своей кашей закончит Виталий Борисович. Глава Тайной канцелярии испытывать терпение подростков не стал — поскорее доел и разрешил Виталику с Прошкой бежать смотреть подарки. А уже через минуту в гостиной раздавались восторженные крики:

— Лего!

— И у меня лего!

— У меня еще одно лего!

— А у меня пистолет! Как настоящий!

— А у меня автомат! Настоящий!

— Машинка! Пожарная! Красная! С раздвижной лестницей!

— А у меня самолет! С пропеллерами! Классный!..

Матушка Наталья, смотревшая на своих восторженных детей с улыбкой, не удержалась от комментария:

— Виталий Борисович, у них и так этих игрушек на целую комнату — не знаем, куда девать, а вы их еще больше балуете…

Пафнутьев хмыкнул:

— Когда еще их баловать, если не в этом возрасте? Когда подрастут… — Он осекся. — Короче, решил вот малых порадовать, тем более я тут перед их отцом сильно провинился…

Кузьмина напряглась:

— С Ваней все нормально?

— А что с ним случится? — буркнул Пафнутьев. — Просто вышло недоразумение по моей вине… Так, ерунда, вот я и решил хоть таким образом часть вины загладить…

Со стороны лестницы раздался голос Алексии:

— Папа?! Это действительно ты приехал? — девушка медленно спускалась вниз. — А я думала, мне опять показалось…

— Что значит, опять показалось, доча? — Пафнутьев улыбался. — И с каких же это пор ты меня перестала узнавать? Или я что-то пропустил?

В отличие от главы Тайной канцелярии, матушка Наталья не улыбалась — она с тревогой смотрела на Алексию, от которой шло вполне узнаваемое свечение. Это свечение было особенно ярким в районе головы девушки — именно там, где ее «подлечила» сама Кузьмина.

Алексия же тем временем ответила:

— Не обращай внимания, папа, — отмахнулась она, — я сегодня сама не своя, ерунда всякая мерещится. Просто в один момент показалось, что ты у нас в гостях, и я очень, очень рада, что не ошиблась. Вижу, с подарками пришел? — Девушка указала на копошащихся среди игрушек Прохора с Виталиком, уже не обращавших на взрослых никакого внимания. — Не разбалуешь детей?

— Да тут такое дело… — И Пафнутьев поведал дочери ту же историю, что совсем недавно рассказывал Кузьминой.

— Ясно, — кивнула девушка. — Вину заглаживаешь. А Алексей опять об этой вине ни словом не обмолвился, хотя точно был в курсе, да и Иван Олегович тоже…

Она замолчала, кинула быстрый взгляд в сторону Натальи и продолжила требовательным тоном:

— Папа, можно тебя на пару слов?

Когда Алексия с Виталием Борисовичем скрылись в столовой, Наталья запереживала: ей показалось, что речь между главой Тайной канцелярии и его приемной дочерью пойдет о родном отце девушки — супруге самой Натальи. Понимая, что если ее и поставят в известность о теме разговора, то это будут лишь общие намеки, матушка постаралась успокоиться и отвлечься на детей, но тут случилось нечто неожиданное — маленькие Прошка с Виталиком в какой-то момент побросали на пол игрушки, разревелись, кинулись к матери, обняли ее и, продолжая плакать, стали указывать ручонками в направлении столовой…

***

— Папа, — Алексия хмурилась, — я вчера с Алексеем разговаривала, и он мне сказал, что Иван Олегович… слегка пострадал в бою с неприятелем. Потом я говорила с Иваном Олеговичем, он этот факт подтвердил и заверил меня в своем вполне удовлетворительном состоянии. А сегодня к нам заявляешься ты и даришь Прошке и Виталику кучу подарков, ссылаясь на некую вину перед их отцом. Совпадение? Не думаю. — Девушка властным жестом остановила уже готового возразить ей главу Тайной канцелярии. — Папа, не забывай, пожалуйста, в каком именно заведении я получила среднее специальное образование, и не вздумай по своей привычке отмолчаться, ссылаясь на очередную государственную тайну — речь, в конце концов, идет о моем родном отце.

— Доченька, — Пафнутьев поморщился, — в ситуации с твоим отцом произошла накладка. Если хочешь, можно это назвать недоразумением, которое очень быстро разрешилось самым благоприятным образом. Извини, но там действительно речь идет в том числе и об интересах Романовых, поэтому… — Виталий Борисович развел руками.

— Не скажешь, значит?