Камень. Книга пятая (СИ)

Для извинений Орлов выбрал самую большую римскую аудиторию Университета, которая вмещала в себя не меньше трехсот человек. И была она забита до отказа, и гудела, как потревоженный улей. Если прикинуть объективно, я при всём желании не мог в столовой напугать столько человек. Видимо, на редкое зрелище принесения извинений Императорским Родом пришло посмотреть много лишнего народа, перед которым извиняться было не за что. Но, как говорится, ничего страшного, в этот раз можно и усмирить свою гордость.

При нашем появление, как и в случае с секретарём в приемной Орлова, студенты с преподавателями не стали соблюдать неписаные правила Университета — они не только встали, но и поклонились нам с отцом. Когда же студенты распрямились, Орлов жестами показал им сесть обратно на место. Я вздохнул, натянул на лицо соответствующую моменту маску озабоченности, и направился на кафедру, по дороге всматриваясь в лица. Злости никакой я не заметил, как и ехидных улыбок — на лицах студентов всё-таки преобладала заинтересованность с налётом подобострастия, да и чувствовал я только напряжение и интерес.

— Доброе утро! Уважаемые студенты, преподаватели и работники столовой! Я, Алексей Александрович Романов, от себя лично и от всего Рода Романовых приношу свои искренние извинения за произошедшее досадное недоразумение. Уверяю вас, никакого злого умысла не имел, а действовал подобным образом лишь в расстроенных чувствах. Обещаю, что больше подобное не случится. — я кивнул и покинул кафедру.

Мое место на кафедре занял отец, повторил мои отдельные слова и добавил, что Род Романовых всенепременно компенсирует все неудобства, как особенно пострадавшим, так и Университету.

Отца за кафедрой сменил Орлов:

— Лично от себя, от преподавательского состава, сотрудников столовой и студентов Университета, я принимаю извинения студента Романова и Рода Романовых в целом. — он сошел с кафедры и поклонился нам с отцом.

Студенты и преподаватели, как по команде, встали и тоже нам поклонились. Мы с отцом кивнули и направились на выход из аудитории.

Как же мне было противно! Самодержавие во всех его гнусных проявлениях, вашу мать! Вроде и извинились, а как будто одолжение студентам и преподавателям сделали! Сошли с Олимпа к презренному плебсу! А сами студенты? Не лучше нас, только и умеют, что кланяться…

Отца я проводил до самого крыльца.

— Алексей, отдельно извинись перед Долгорукими и Юсуповой, они, по моей информации, в понедельник здорово испугались. Андрею Долгорукому подаришь вот это. — отец забрал у одного из Дворцовых какой-то сверток, обернутый в бархат, и протянул мне. — Это нож с гравировкой «Дорогому другу Андрею Д. от Алексея Р.». Именно Долгорукий оперативно потушил тот пожар, который ты устроил в столовой. А вот это для его сестры и Инги Юсуповой. — отец сунул мне два очередных свертка, только не таких больших. — Что кому, без разницы. Это очень похожие цепочки. Можешь не благодарить.

— Все предусмотрели? — хмыкнул я. — И сколько вы еще будете продолжать контролировать мою жизнь?

— Станешь Императором, вот тогда от контроля и отдохнешь. — улыбался он. — А пока, расслабься, сынок, и получай удовольствие. Увидимся!

С этими проводами отца я опоздал на семинарское занятие. Впрочем, в аудиторию меня пустили без проблем. К моему немалому облегчению, как только я занял свое место, Долгорукий под столом протянул мне руку, которую я и пожал.

— Ну, студент Романов, ты и дал! — шепнул он мне. — Не переживай, все нормально.

— Как сестра с Ингой? — шепнул я в ответ.

— Только перепугались сильно, но потом отошли.

Наши перешептывания прервал преподаватель:

— Романов, Долгорукий, прекращайте разговорчики. И включайтесь уже поскорее в учебу!

На перемене, перед следующим семинарским занятием, пообщался с Ингой и Натальей. Если в самом начале разговора с их стороны чувствовалась некоторая скованность, а в глазах читался страх, то потом они заметно отошли и вернулись к нашему привычному стилю общения. Отпустило и меня — подружки явно не собирались прятаться от меня по углам или еще каким-то образом демонстрировать свою неприязнь.

Не было закидонов и со стороны остальных студентов нашей группы — вели себя все достаточно спокойно, только вот лишний раз ко мне подходить не подходили. Что ж, в этом тоже были свои плюсы.

После окончания занятий решил не ходить по преподавателям насчет своих долгов за пропущенные занятия — пусть всё немного уляжется, все успокоятся, и несмотря на то, что мне надо было ехать в Ясенево, пошел с друзьями в университетское кафе, где нас уже ждала Анна Шереметьева.

— Анечка, я ненадолго. И прости меня пожалуйста, что такая ерунда получилась понедельник.

— Ничего страшного, Алексей. — улыбалась она. — А в качестве извинений пообещай нам с девочками, что завтра уделишь нам больше внимания на вечеринке в твоем особняке.

— Обещаю. И еще… в качестве извинений… — я достал из портфеля презенты Инге и Наталье. — Красавицы, простите меня, ради бога!

Глаза подружек загорелись, а на меня перестала обращать внимание даже Шереметьева.