Камень. Книга пятая

– Дмитрий Евгеньевич, Лев Дмитриевич, позвольте представить вам воспитателя Алексея Александровича – Прохора Петровича Белобородова.

Процедура повторилась.

– Прошу в дом, господа. – Дед сделал приглашающий жест.

И только миновав двери, я понял, почему мне фамилия графа показалось такой знакомой – именно «Печорская» была девичья фамилия Виктории. Так это ее отец с дедом! Твою же!!! Это что же получается, сваты пожаловали? Почему тогда к князю Пожарскому? Или у Вики, не дай бог, что-то в роду стряслось?

Напрягшись, я глянул на Прохора, который довольно лыбился и даже умудрился мне подмигнуть.

Первое время за столом, как и полагается, велась светская беседа, касающаяся общих воспоминаний моего деда и графа Печорского с бесконечным перечислением смутно знакомых фамилий представителей света. Потом разговор коснулся рода Романовых и моей скромной персоны. Наконец, граф Печорский многозначительно посмотрел на князя Пожарского, который вздохнул и кивнул.

– Алексей Александрович, – начал граф, – заранее прошу прощения за дальнейший разговор, но как дворянин вы меня должны понять…

– Слушаю вас внимательно, Дмитрий Евгеньевич, – растянул я губы в деланой улыбке, мечтая рвануть из-за стола куда подальше, желания общаться с Викиными родичами не было никакого.

– Речь пойдет о моей внучке, Виктории, которая с вами фактически сожительствует, Алексей Александрович. – Граф поднял руки в защитном жесте. – Только не подумайте, бога ради, ваше императорское высочество, что мы тут вам с сыном собираемся читать морали, предъявлять какие-то претензии и ставить ультиматумы. Мы просто хотим, чтобы вы… по-человечески подумали о будущем Виктории на фоне того, что жениться вам на ней род Романовых все равно не позволит. И наш род это прекрасно понимает. А лучшие годы моей внучки уходят безвозвратно… – с печальным видом закончил он и замер в ожидании ответа.

А меня отпустило! Граф только что прямым текстом заявил следующее: пользуешься нашим, подлец, плати!

– Я вас услышал, Дмитрий Евгеньевич. Обещаю, что о будущем Виктории всенепременно подумаю.

– Это мы с сыном и хотели от вас услышать, Алексей Александрович, – расслабился граф и заулыбался. – Могу я рассчитывать, что наша гордячка не узнает… о подобной заботе со стороны своих родичей?

– Конечно, Дмитрий Евгеньевич, – пообещал я.

Через полчаса Печорские, сославшись на неотложные дела, благополучно откланялись, а провожавший их дед вернулся и, еле сдерживая смех, заявил:

– Добл@довался, внучок? Пришло время платить! В следующий раз подумаешь, прежде чем вздумаешь с благородной девицей организмами дружить!

Я улыбнулся, а Прохор смеха уже не сдерживал.

– Не был бы ты Романовым, – продолжил дед под хохот воспитателя, – Дима Печорский тут слюной бы брызгал и требовал жениться на его бедной и несчастной соблазненной Виктории. Я бы его с такими заявками послал куда подальше, но денег на дорожку все же дал, и немало! Делай выводы, Лешка. – Он повернулся к воспитателю. – А ты, Прохор, доложи Александру о сегодняшнем ужине и проследи за отроком, чтоб он с подарками Виктории не переборщил. А то знаю я его, последнее готов отдать в порыве благородства.

– Сделаю, Михаил Николаевич, – продолжал лыбиться тот.

***

– Да, Алексей, влетел ты знатно! – продолжал веселиться Прохор и за воротами особняка Пожарских. – Радуйся, что тебя жениться на Виктории не заставили. Теперь цацками, модными шмотками и банковской карточкой не отмажешься, придётся дарить ей что-то более существенное. А у тебя ещё и Алексия есть, которая деваха очень хорошая и во всех смыслах положительная, но на отсутствие таких же, как у Вики, подарков может и обидеться. Разоришься ты с этими бабами, Лешка, и никакое имущество Гагариных не спасет! А выход я вижу только один, – он пихнул меня в бок, – быстрее жениться. Надо будет с твоим отцом и на эту тему переговорить…

– Хватит уже, Прохор, – отмахнулся я, – и так уже от деда получил за свое бл@дство. Жениться мне пока ещё рано, а Викторию с Алексией я содержать смогу, тем более что имущества Гагариных должно на моё бл@дство хватить с запасом. Вон, вы тогда с отцом мне двадцать с лишним миллионов только налички приволокли.

– Ага, тебе гагаринского имущества хватит и на то, чтобы пол-Москвы к себе в койку перетаскать. – Прохор откровенно веселился. – У тебя и напарники подходящие для этого есть, это которые Николай и Александр. С понедельника по пятницу ты в одного бл@дуешь, а по выходным вы втроем девок валяете, пока карандаши не сточите! – Он понизил голос и заговорщицким тоном прошептал: – Только я тебя очень прошу, Лешка, предохраняйся от греха, иначе лет так через двадцать Империя в смуту впадет, когда твои бастарды свои обоснованные претензии на принадлежность к роду Романовых начнут предъявлять.

– Разберусь, как-нибудь. – Я с улыбкой представил себе подобную смуту.

А Прохор наконец посерьезнел:

– И помни, что Виктории о сегодняшнем разговоре с её отцом и дедом рассказывать не надо. И другим никому не говори.

– Договорились.

***