Камень. Книга вторая (СИ)

А Николай даже ничего говорить не стал – свою супругу он знал очень хорошо, и, если какая-то мысль приходила ей в голову, отговаривать Машу было бесполезно. Пусть займётся одним из любимых бабских дел – сводничеством… Ах, простите, поиском невест. Всё равно выбор делать ему…

***

В среду утром я проснулся в хорошем настроении – вопрос с Юсуповыми закрыт, по крайней мере, хотелось надеяться, что закрыт, по вечерам никуда ходить не надо, в Университете никто мне не устроит истерику и не включит «игнор», рядом потягивается красивая обнажённая девушка, а впереди целая жизнь, полная чудных открытий и новых впечатлений!

– Лёш, кофе сваришь? – Вика меня обняла и зевнула в ухо.

– Яволь, госпожа штаб-ротмистр! – принял я лёжа подобие стойки смирно.

– И сахара не забудь положить. – опять зевнула она и похлопала ладошкой меня по животу. – Не как вчера. Я в душ.

Когда Вяземская, позавтракав, ускакала на службу, Прохор мне сообщил:

– Звонил Михаил Николаевич. С ним ночью связывался пьянущий Юсупов. Он готов принести извинения. Обсуждение вопроса виры пока решено отложить, Юсупов лыка не вяжет.

– Отлично! – потёр я руки. – Дед однозначно во всех этих вопросах лучше разбирается, пусть обсуждают.

– И тебе пора учиться в этих вопросах разбираться. – серьёзно сказал Прохор. – Не всё на родичей надеяться. Как потом Империей рулить-то будешь, Лёшка?

– Прохор, отстань! – отмахнулся я. – Где я, и где Империя? Пусть вон дед с папашей Романовы рулят. Помирать они вроде пока не собираются.

– Да ну тебя! – мой воспитатель встал из-за барной стойки, включил воду и начал мыть посуду. – Всё детство в заднице играет! – услышал я сквозь шум льющейся воды. – Морду кому набить, это мы пожалуйста, с девкой какой в ресторан сходить – тоже… Ладно хоть Университет свой наш Лёшенька без пропусков посещает, да в Ясенево старательно тренируется… А о будущем подумать у нас желания нет, у нас другие дела всегда находятся! Более важные и срочные!

Под это Прохоровское бу-бу-бу я и ушёл на учёбу.

В университете повторилась история понедельника с той лишь разницей, что к одногруппницам с их взглядами, намёками и предложениями, присоединились и однокурсницы.

– Андрюха, не кисни! – подбадривал я Долгорукого. – Наслаждайся студенческой юностью, ищи положительные моменты! Завтра только со своей милой встретишься, а сегодня ты холостой! И, главное, ни Наташка, ни Инга тебя Машке не заложит!

– Не в этом дело, Алексей, а в честности! – упрямствовал Долгорукий. – Как я потом Маше в глаза посмотрю?

– Андрюха! – ничто не могло мне сегодня испортить настроение. – Я же спать тебя с ними не заставляю, безобидный флирт ещё никому не повредил! Расслабься, и начни хотя бы улыбаться! Обещаю, Марии ни слова!

В конце концов, Долгорукий расслабился и даже что-то похожее на альфа-самца изобразил. Получилась, на мой взгляд, полная похабень, сказывалось отсутствие опыта, но он хотя бы попытался.

А я вспомнил незабвенного Прохора с его словами на эту тему: «Лёшка, запомни, нет ничего скучнее «правильного» мужа, от таких даже самые терпеливые жёны сбегают!» А уж мой воспитатель в жёнах знал толк, в чужих, правда, но в Смоленском имении кого только не перебывало…

В кафе к Шереметьевой заскочил буквально на пять минут, пообещав, что завтра вечером я весь её. Анна засияла и пообещала воспользоваться моим обещанием.

В 15-40, на подъезде к Бутырке мы встали на своей «Волге» в не совсем обычную пробку из «Чаек». Виной всему, как оказалось, был микроавтобус «Газель», из которого выгружали князя Юсупова на финдипёрстовом инвалидном кресле. Такое зрелище я пропустить не мог, и метров за тридцать до ворот тюрьмы, наплевав на приличия, покинул машину, и принялся наблюдать за греющим душу зрелищем. Моему примеру последовали и другие приглашённые на приём – дверцы «Чаек» захлопали, и ко мне сначала присоединились Голицыны, а потом и Долгорукие с моим вчерашним партнёром по игре Воронцовым Дмитрием Владимировичем. Поприветствовав друг друга, мы продолжили наблюдать за «инвалидом», который всё норовил выпасть из кресла, махал загипсованными руками и ногами, орал похабные частушки и не давал себя выгрузить из «Газельки». Сопровождающие лица, во главе с наследником, бегали вокруг машины, залазили внутрь микроавтобуса и не знали, что им делать.

– Он же бухой в слюни! – подвёл итог увиденному князь Голицын. – Говорят, с лестницы упал… – и очень выразительно на меня посмотрел.

Я же сделал вид, что намёка не понял, а все остальные похмыкали и продолжили наблюдать за транспортировкой Юсупова. Через минуту к нам подошли Орловы, Шереметьевы и Геловани. Чуть позже присоединились злорадствующие Куракины с Вяземскими, Трубецкими и Лопухиными.

– Может здесь останемся, славяне? – громко спросил кто-то. – Ну, её, Бутырку! Всегда успеем!

Все посмеялись, но ко входу в тюрьму послушно пошли, дождавшись, наконец, когда сын закатит Юсупова внутрь на его «козырных колёсах»…