Камень на шее. Мой золотой Иерусалим

Когда я встретилась с ней в следующий раз, она во всех подробностях поведала мне о том, как у нее когда-то был выкидыш. Сначала она стала меня убеждать, что я, несомненно, рехнулась, раз собираюсь заводить ребенка и губить свою жизнь, словом, понесла всем известную чушь, но говорилось это не всерьез, ей просто требовалась прелюдия к ее рассказу.

— Видно, все дело в том, что ты действительно хочешь иметь ребенка. Может быть, подсознательно? Как ты сама считаешь?

Я пожала плечами, не зная, что ответить, а она продолжала:

— Знаешь, забавно, но когда-то я тоже была беременна, — сказала она. — Страшно вспомнить! У меня только что вышел первый роман, и я в первый раз приехала в Лондон, связалась здесь с шайкой разных идиотов и спала с ними со всеми налево и направо. Вот жизнь была! Особенно после моего Донкастера. Но дура я тогда была феноменальная. В теории знала обо всем, а на практике ведь все иначе; ну и, ясное дело, через некоторое время сообразила, что влипла. Решила не оставлять, но с другой стороны, меня точила мысль: вдруг мне внесут какую-нибудь заразу? Я ведь невротичка, вдруг мне все это повредит? И тогда я накрутила своего парня, чтобы устроил меня к врачу подороже, который все делает законно, с учетом психологии и прочее, ну, сама понимаешь — частная клиника и так далее. Записалась я к этому доктору на прием, явилась к нему и давай убеждать его, что рождение ребенка меня погубит — духовно и физически, ну, словом, ты знаешь, что говорят в этих случаях. А врач был такой старый толстяк, очень симпатичный. Жил на Бейсуотер-Роуд. Он заставил меня рассказать о себе все, ну я ему и выдала — вот была потеха! Злющая мать, отец покончил с собой — так она его третировала, дом тесный, работать меня послали с шестнадцати лет и тому подобное. Я уж старалась, чтобы выходило как можно жалостней, и не забывала притворяться эдакой невропаткой, что было не так уж трудно, учитывая сюжет, который я излагала. К концу моего монолога мне уже стало до того себя жалко, что я чуть не заревела. Мне показалось, что я и его проняла, и решила, что дело в шляпе. Но не тут-то было. Когда я кончила, он заявил, что ему очень жаль, но он не может рекомендовать мне прерывать беременность, я, мол, слишком чувствительна, впечатлительна и совестлива, и в случаях, подобных моему, аборт скорее может привести к срыву, уж лучше доходить весь срок до конца. Я пыталась уверить его, что никакого срыва у меня ни при каких обстоятельствах быть не может, а он спросил, зачем же я тогда к нему пришла? В общем, какой-то заколдованный круг: аборт он рекомендует только нечувствительным, кто не может выдать срыв, но ведь нечувствительные к нему и сами бы не пошли, чего ради? Словом, все это оказалось пустой тратой времени, видно, мне просто попался чудак. Не знаю, где его мой парень откопал. В конце концов я уже не представляла, что и делать: то ли уверять его, что я — сама уравновешенность и никакие моральные проблемы меня не волнуют, то ли притворяться, что я совсем дошла и он обязан спасти меня, пока не поздно.

— Господи! И что же ты решила? — спросила я, испытывая некоторое облегчение оттого, что сама не пошла по этому скользкому пути.

— Ну, кончилось тем, что я просто ушла, поняла, что мы не договоримся. Мне нужен был совсем не такой доктор. Этот оказался известным специалистом-психиатром, он даже написал какую-то статью о реформе закона об абортах, вот мой дурень и попался на эту удочку.

— Что же было дальше?

— Вот тут-то и начинается самое смешное. Ушла я от него злая. Иду, думаю о том, как влипла и что же мне теперь делать. Неужели обращаться к какому-нибудь грязному мяснику? Представляю себе, какой скандал закачу Лоуренсу, попадись он мне на глаза. Короче говоря, я была настолько не в себе, что, когда переходила Бейсуотер-Роуд, меня сбил автобус. Сама я не особенно пострадала, но испугалась ужасно. Страх сделал свое дело, и все свершилось без моего участия. Прямо перед дверью этого врача. Могу поклясться, он смотрел в окно, когда подъехала санитарная машина и меня забрали.

— Вот повезло! — восхитилась я.

— Верно? И никто не мог подумать, будто я это нарочно устроила. Такого заранее не спланируешь, ведь у меня было больше шансов расстаться с жизнью, а не с ребенком. Я сразу почувствовала, что Провидение на моей стороне. По-моему, таких чудес со мной никогда не случалось.

— Почему бы тебе не изложить все это в романе? — спросила я. — Вот и будет, о чем писать.

— Да нет, не смогу, — ответила Лидия. — Слишком это неправдоподобно. Слишком далеко от реальности. Вроде «Маленьких ироний жизни» Харди[20].

— А мне всегда казалось, что в «Маленьких ирониях» чувствуется глубокое проникновение в жизнь, — честно призналась я.

— Неужели? — удивилась Лидия. — Не вижу в них ничего глубокого. Все так вычурно. Нереально.

— Почему нереально? С тобой же вот случилось?