Камень, ножницы, бумага

Прости, что не ответила «да» мгновенно. Полагаю, я испытала шок, когда ты опустился на одно колено. А увидев обручальное кольцо с сапфиром, принадлежавшее твоей матери, не смогла справиться с захлестнувшей меня волной эмоций. И поскольку все уставились на нас, я почувствовала себя совершенно ошеломленной.

– Вероятно, лучше всего принимать важные жизненные решения с помощью игры «камень-ножницы-бумага», – пошутила я, потому что верила в твое творчество так же сильно, как и в нас, и не думаю, что мы должны когда-либо отказываться от того или другого.

Ты улыбнулся.

– Итак, просто чтобы уточнить: если я проиграю, это будет «да»?

Я кивнула и сжала кулак.

Мои ножницы разрезали твою бумагу, как это происходит всегда, когда мы играем в эту игру, так что на самом деле особого риска не было. Всякий раз, если я в чем-то выигрываю, тебе нравится думать, что ты позволяешь мне это.

Первые несколько месяцев наших отношений я смеялась над тобой из-за того, что ты употребляешь слишком много длинных слов, а ты дразнил меня в ответ – за то, что я не знала их значения.

– Не понимаю, что это: лимерентность или любовь, – вот что ты сказал после того, как поцеловал меня в первый раз. Вернувшись домой, я была вынуждена посмотреть значение этого слова. Странные вещи, которые ты иногда произносил, наряду с неравенством нашего словарного запаса положили начало нашей традиции: «слова дня» перед сном. Твои примеры часто оказывались лучше моих, потому что я тоже иногда позволяю тебе выигрывать. Возможно, мы могли бы уже играть в «слова года»? В этом году должно быть «лимерентность», я все еще питаю к нему слабость.

Знаю, ты считаешь, что слова важны. И это имеет смысл, учитывая выбранную тобой профессию. Однако совсем недавно я осознала, что слова – это просто набор букв, расположенных в определенном порядке, чаще всего на том языке, который нам дали при рождении. В наши дни люди небрежно относятся к тому, что говорят. Они кидают фразы в текстовом сообщении или твите, они пишут их, притворяются, что читают их, искажают, неправильно цитируют, лгут с их помощью, без них и о них. Они крадут их, а потом выбрасывают. Хуже всего то, что они забывают о них. Слова имеют ценность только в том случае, если мы помним, как почувствовать, что они означают. Мы ведь не забудем, правда? Мне нравится думать, что то, что у нас есть, – это больше, чем просто набор букв.

Я рада, что нашла твой секретный сценарий, спрятанный в столе, и понимаю, почему он значит для тебя больше, чем все остальные. Читая «Камень-ножницы-бумага», я ощутила возможность заглянуть в твою душу, в ту часть тебя, которую ты не был готов показать мне, но мы не должны хранить секреты друг от друга или от самих себя. Придуманная тобой мрачная и запутанная любовная история о мужчине, который в каждую годовщину свадьбы пишет письмо своей жене (даже после ее смерти), вдохновила меня сделать то же самое. Для тебя. Раз в год. Еще не знаю, поделюсь ли я с тобой этими письмами, но, может быть, однажды наши дети смогут прочитать, как мы создали нашу собственную историю любви и жили долго и счастливо.

Твоя будущая жена. ХХ[6]

Адам

Это я захлопнул двери часовни. Я не собирался делать это с силой и не представлял, что выйдет так громко. Сам не понимаю, почему я просто не признался, вместо того чтобы обвинять ветер. Возможно, просто устал от того, что моя жена отчитывает меня каждые пять минут.

В комнате для обуви есть еще одна дверь, прямо по центру стены с миниатюрными зеркалами. Боб принимается царапать ее, оставляя следы на дереве. Это еще одно действие, наряду с рычанием, которых раньше за ним не замечалось.

Я колеблюсь, прежде чем повернуть ручку, и, сделав это, обнаруживаю длинный темный коридор. Кажется, что звук наших шагов по каменному полу эхом отражается от белых стен, пока мы втроем направляемся к следующей двери, вырисовывающейся вдалеке. Пока мы идем, единственное, что я вижу, – это темнота. Но как только мои пальцы нащупывают выключатель, выясняется, что мы находимся в самой обычной на вид кухне. Она огромна, однако все равно выглядит уютно и по-домашнему. Если бы не сводчатый потолок, выступающие балки и витражи, вы бы никогда не догадались, что это помещение когда-то было частью часовни.

Центральное место занимает большая AGA кремового цвета, по обе стороны от которой расположены дорогие на вид шкафы. Посреди помещения стоит солидный деревянный стол, окруженный отреставрированными церковными скамьями. Кухня словно сошла с картинки в журнале, если исключить толстый слой пыли, покрывающий каждую поверхность.[7]

Что-то на столе привлекает мое внимание. Я подхожу на шаг ближе и вижу, что это напечатанная на машинке записка, адресованная нам.