Камень, ножницы, бумага

Я уже осушила свой наполовину. Я нахожу, что алкоголь помогает заглушить мою социальную тревогу, которую я до сих пор каждый раз испытываю, посещая подобные мероприятия. Все здесь знают, кто ты. Единственные ожидания, которые ты все еще стараешься оправдать, — твои собственные. Но я никогда не чувствовала, что вписываюсь в этот круг, возможно, потому что так оно и есть. Я предпочитаю собак. Я пригубила еще, а после занялась тем, для чего была здесь — незаметно осмотрела комнату, мои глаза искали то, чего не могли видеть твои.

Сегодня утром мы обменялись подарками на очередную годовщину. Я вручила тебе кожаный портфель с твоими инициалами, тисненными золотом. Годами наблюдая, как ты таскаешь свои драгоценные рукописи в уродливых сумках, я предположила, что это уместный подарок. Ты преподнес мне пару кожаных ботфорт, на которые я давно засматривалась. Однако сомневалась, считая себя чересчур старой, чтобы носить их (ведь мне уже тридцать два!), но ты явно не согласился с моим мнением. Я надела их как раз сегодня и заметила, что в такси по дороге на вечеринку ты пялишься на мои ноги. Было приятно чувствовать себя желанной.

— Приближается, — прошептала я тебе на ухо, пока мы пробирались по забитому людьми коридору.

— Хороший, плохой или уродливый? — спросил ты.

— Плохой. Продюсер, которая в прошлом месяце хотела, чтобы ты работал над экранизацией криминального романа… та, которая стала задирать нос, когда ты ей отказал. Лиза? Линда? Лиз?

— Лиззи Паркс?

— Да.

— Дерьмо. На каждой вечеринке есть тот, кто ее портит. Она еще не выглядит взбешенной? — уточнил ты.

— Очень даже.

— Она видела нас?

— Так точно.

— Черт. Эта женщина относится к писателям, как к фабрикам, а к их работе — как к банкам с печеными бобами. Книга, которую нужно было адаптировать, даже не ее. Она самый настоящий библиоклепт.

— Красный код.

— Лиззи, дорогая, как ты? Выглядишь чудесно! — произносишь ты тем голосом, каким разговариваешь только с маленькими детьми или претенциозными личностями. Я надеюсь, ты никогда не будешь общаться так со мной, и очень расстроюсь, если это случится.

Вы оба два раза чмокнули воздух, и я восхитилась тем, как ты делаешь то, что делаешь. Это как если бы у тебя был переключатель, которого мне явно не хватает. На вечеринках ты становишься другой версией себя, той, которую все любят: очаровательной, комплиментарной, умной, популярной, в центре внимания. Ничего похожего на застенчивого, тихого человека, которого знаю я и который каждый день исчезает в своем новом, довольно милом домике для работы. Это напоминает представление. Я люблю все твои разнообразные версии, но предпочитаю моего Адама, настоящего, какого вижу только я.

— Приближается, — снова прошептала я, насладившись прекрасно приготовленным гребешком, в сочетании с гороховым пюре, поданным на миниатюрной ракушке и c крошечной серебряной ложечкой.

— Кто теперь? — спросил ты.

Я знала этого человека.

— Натан.

Я наблюдала, как ты пожимал ему руку, и слушала, как вы говорите о делах. Босс студии, принимающей вечеринку, — один из тех мужчин, которые всегда работают. Постоянно оглядываясь через свое или ваше плечо, чтобы увидеть, с кем еще он может или должен был бы поболтать. Это человек, который любил облагать налогом радость, всегда отнимая немного у кого-то другого, чтобы увеличить свою собственную. Ты представил меня, и я ощутила, что немного съеживаюсь под его пристальным взглядом.

— А чем вы занимаетесь? — полюбопытствовал он.

Это вопрос, который я ненавижу. Не из-за ответа, а из-за реакции на него других людей.

— Я работаю в «Приюте для собак Баттерси», — ответила я и изобразила на лице улыбку.

— О, черт возьми! Повезло вам.

Я решила не объяснять, почему мне не так уж и повезло, что слишком много людей жестоки или безответственны, когда дело касается животных. Я убедила себя, что лучше не обращать внимания на его снисходительный тон. Меня учили всегда быть вежливой: ты не сможешь перейти мост, если сожжешь его. К счастью, беседам и людям свойственно двигаться дальше, и мы наконец остались одни.

— Есть какие-нибудь признаки его присутствия? — прошептал ты.

Мне не нужно было уточнять, о ком ты говоришь.

— Боюсь, что нет. Мы могли бы попробовать на другой стороне?

Мы направились по второму коридору — крытому туннелю над знаменитым мостом, соединяющему одну башню с другой. Вид сверху на Темзу и освещенный Лондон был впечатляющим.

— Ну что, Генри здесь? — снова спросил ты и очень погрустнел, когда я ответила отрицательно. Ты выглядел, словно подросток, которого бросила девушка его мечты.

Весь вечер вокруг нас стояла невидимая очередь людей, готовых наброситься на тебя, ожидая возможности поздороваться: продюсеры, которые хотели с тобой поработать, руководители, которые сожалели, что не были внимательны к тебе в прошлом, другие сценаристы, которые мечтали бы оказаться на твоем месте. Мои ноги начали болеть, так что я была рада, а также удивлена, когда ты предложил уйти пораньше.