Камень-обманка

В Мондах китайца развязали. Вараксин послал вестового за Шубалиным и Варной.

Вскоре уполномоченный особого отдела и красноармеец вошли в дом.

Еще до их прихода Степан пытался начать допрос, но Лю мрачно крутил головой, показывая на уши и язык, не говорил ни слова.

Вараксин кивнул Шубалину на задержанного, проворчал:

— Делает вид, что ни черта не понимает по-русски. Поговори с ним по-своему, Ваня.

— Ладына, — усмехнулся боец. — Я сейчас ему все говоли.

Повернулся к Лю, спросил:

— Нинь син шэмма? [72]Твоя китаец?

Лю что-то пробормотал, с ненавистью глядя на Шубалина.

Красноармеец повернулся к Вараксину, развел руки.

— Я не понимай, что она говоли.

Старый член партии латыш Варна много лет провел в эмиграции и с грехом пополам говорил на нескольких европейских языках. Он присел к столу, внимательно осмотрел задержанного, спросил:

— Вот лэнгвиджиз ду ю ноу? [73]

Лю безмолвствовал.

Варна повторил вопрос по-французски.

Лю не проронил ни звука.

Тогда уполномоченный особого отдела поднялся со стула, подошел к арестованному вплотную, сказал негромко:

— Не вей веревку на свою шею, парень. Ты шел из России — и хочешь, чтоб я поверил, будто ни слова не понимаешь по-русски… Не тяни. Мы — занятые люди.

— Хорошо, — внезапно отозвался Лю. — Скажу все. Но, господа, каждый заботится о себе, я — тоже. Будем вести честную игру.

— У нас нет ни времени, ни охоты играть, — хмуро возразил Варна. — Изволь отвечать на вопросы.

— Тогда мне нечего сказать вам, господа.

Шубалин, услышав это, побагровел.

— Твоя есть собачья голова! Твоя бить надо!

— Погоди! — остановил его Вараксин. — Не шуми. Давай ты, Ян Андреич.

Варна спросил Лю:

— За что убит старик? Как его фамилия?

Лю молчал, соображая, нашли ли русские труп Дина или о его смерти сообщил Грязнов. Подумав, решил, что это не имеет значения, главное — знают. Выходит, запираться бессмысленно.

— Я защищался. Он хотел отнять мое золото.

— Отнять? Слабый старик решил ограбить тебя?

— Он — опасный человек.

— Его фамилия?

— Не знаю. Он напал на меня у Тунки.

— Откуда золото?

— Купил. У верных людей.

— Назови их.

— Не продаю своих, командир.

— Будет выгодно — продашь и себя. Не так ли?

Лю натянуто улыбнулся.

— Выгодно — другое дело. Но вы сулите не деньги, а пулю.

— Каждый получает, что заслужил. Фамилия? Подданство?

— Ван. Подданство — Америка. Соединенные Штаты Америки.

— Допустим. Как попал к нам? Когда? Кто помогал?

— Не буду отвечать. Надо столковаться сначала. Золота в этом мешке вам всем хватит до конца жизни. Отпустите меня. Тогда расскажу все.

— У малого ума длинный язык. Ты явно ошибся воротами, парень.

— Все люди одинаковы. Всем нужны деньги и счастье.

— Не за чужой счет. Такое годится лишь сволочи.

Вараксин приказал увести арестованного. Когда дверь за ним захлопнулась, сказал Варне:

— Может, зря возимся? Это ж гад. Хороший удар по зубам развяжет ему язык.

— Нет! — покачал головой Варна. — Нельзя пачкать рук. Отправим в Иркутск. Там его могут знать.

Потом долго рассматривал золото, вынутое из поняги и в удивлении покачал головой.

— Что такое? — поинтересовался Вараксин.

— Занятные самородки. Все окатаны. Я не знаток золота, но одно из двух: или это дело рук человека, или все камешки — из воды.

Доставить арестованного в губернский город поручили Коренькову и Шубалину.

Когда выехали за околицу, Лю сказал:

— Здравствуйте, господа? Могу ли я говорить?

Зосима усмехнулся.

— Здесь не все господа. Есть и хорошие люди.

Лю Джен-чан повернулся к Шубалину, произнес шепотом:

— Цяньби… У меня есть цяньби, парень. Ты можешь чжэн-ди цянь хэнь до… Мне нужна цзыю [74], земляк.

— Чё он бормочет? — полюбопытствовал Кореньков.

— Она говоли — деньги давай. Она — глупая люди.

— А-а, деньги! — Зосима понимающе кивнул. — Добрая штука. Одначе, на них головы не купишь.

Он подсел к связанному арестованному вплотную, кинул, свертывая папиросу:

— Ты свое отплясал, милейший. Смирно сиди.

— Ладно, — поморщился Лю. — Только не болтай, ради бога, и не тычь меня штыком в бок. Видно, и в самом деле, отходил по этой земле бедный китаец Ван.

ГЛАВА 25-я ЧЕЛОВЕК В АНГЛИЙСКОМ ФРЕНЧЕ

Варна долго уговаривал Степана не отправляться на охоту далеко. Чекист полагал, что начальник отряда все-таки плохо знает тайгу, может запутаться и даже погибнуть в глуши.

Но Вараксин лишь ухмылялся. Наконец сказал вполне серьезно.

— Сегодня — овсянка, завтра — овсянка, бойцы — не кони, ей-богу. Грешно жить в лесу и не отведать дичи. — Вздохнул. — Обалдею вовсе, коль не ублажу душу.

Ян Андреевич, разумеется, понимал товарища. Деятельный и подвижный, привыкший за годы войны к постоянному риску и бурной смене событий, уралец явно тяготился размеренной и в общем-то спокойной жизнью на рубеже.

Без малого год минул с той поры, когда отряд появился на границе. За это время не случилось никаких особых происшествий, если не считать поимки небольшой группы офицеров, пытавшихся перейти Иркут, да вот еще задержания китайца-уголовника, отправленного недавно в город.