Камень. Пещера. Гора

Бажовский (уральский) мастер живет в камне и работает камень. В отличие от речи и слова, которые присущи только человеку и сделали его таковым, камень является частью, как написано в наших учебниках, неживой природы, и даже самая искусная каменная штука остается каменной плотью, т. е. победа мастера представляет собой торжество жизни над искусством и одновременно искусства над жизнью. Взаимоотношения жизни и искусства практически заканчиваются вничью: наши горщики не умеют отделить любовь к жизни от любви к камню; для Евлаха Железка или Данилы-мастера главнее и дороже своей работы в жизни ничего и нет, так что все конфликтные ситуации решаются просто: «Уговорились мы с Катей. (Речь идет о свадьбе. — М.Н.). Подождет она меня». Что же касается одиночества, сомнений и так называемых мук творчества, так это состояние для мастера обычное и, стало быть, трагичным не считается.

Здешние люди знают, что такое каменная сила: «Она, известно, кого краешком зацепит, того не выпустит», поэтому законы камня уважают. Известны изделия знаменитых уральских мастеров-ювелиров, где главный камень (часто цветок) настолько велик (такой был камень!), что использовать украшение по прямому назначению уже невозможно; никто не видит в этом проявлений формализма — все слышат волю камня.

Художник (поэт, музыкант, каменных дел мастер) видит в материале (слово, звук, цвет, камень) средство для выражения дарованного ему прозрения. В случае неудачи поэт заметит, что не нашлось нужного слова; Данила, увидев вожделенный каменный цветок, сказал: «Не найдешь камня, чтобы так-то сделать». Простой и жестокий ответ Хозяйки дает понять, что все дело в мере таланта: «Кабы ты сам придумал, дала бы тебе такой камень, а теперь не могу», и волшебный сад ее тут же померк, а Данила оказался в обычном лесу, на прежнем месте. История его трудных и таинственных отношений с Горой — ушел, пропал, был объявлен мертвяком, а Катя — «мертвяковой невестой», жил в Горе, видел цветок и забыл все, что видел… потому что вернулся домой, снова сел к станку делать каменные штуки, вовсе не значит, что он так и не смог достичь идеала в своем искусстве. История эта утверждает, что в искусстве нет и не может быть идеала, только поэтому оно остается искусством. Следование идеалу и повторение образцов уже недалеко от работы по присланному чертежу, что, по общему мнению мастеров, не что иное, как порча камня. Показательно, что настоящий мастер никогда не берется поправлять или копировать работу высочайшего класса («несподручно с ними тягаться»), к примеру, украшения из малахитовой шкатулки.

Правда, малахитовая шкатулка — настоящий волшебный предмет, наподобие сделанного Гефестом непробиваемого щита или шапки-невидимки Аида; она — тоже не человеческих рук дело и не для человека сделана, и само явление ее — из подземелья — и роль — прекрасного и губительного подарка — полностью поддерживается мифологической традицией: Аид был владельцем бесчисленных, оставивших землю человеческих душ и несметных, скрытых в земле сокровищ.

Каменный цветок, вернее, цветы — «большие зеленые колокольцы малахитовы, и в каждом сурьмяная звездочка» — тоже часть Горы и каменного, внутри Горы, леса, но он не просто волшебный предмет; в нем суть искусства, увидевший его понимает истинную красоту камня, он — коренная тайность и огласке не подлежит. Но постоянная готовность увидеть его любой ценой есть отличительная черта таланта и своеобразный пропуск в Гору. Но поскольку Гора — это целый мир, земля и небо, возвышенное и земное, место, где скрыты земные клады и древний опыт, следы ушедших людей и заветы на будущее, поскольку в Гору вхожи только избранные и посвященные, мастер, допущенный в Гору, — не только художник, он хранитель тайных знаний и места, он часовой, не имеющий права оставить пост до явления смены.

* * *

Ищите сами!

* * *

Который огонь не видишь, о том не думаешь, а к ближнему костерку всякого тянет.

* * *

А по всему видать, что есть она — травяная-то западенка, есть.

* * *

Известно, в чем понавыкнешь, то всегда легко да просто кажется.

А ведь сперва не так было.

* * *

Откуда филину быть, коли солнышко еще не закатилось?

* * *

Над колодцем туман, как шапка синяя, густым-густехонько…

* * *

Кто ненароком лебедя подшибет, добра себе не жди, беспременно нежданное горе тому человеку случится.

А хуже того, если оплошает охотник из старателей.

Такому и вовсе свое земельное дело бросать надо, потому удачи на золото после того не станет.

* * *