Камень предтеч

Вернувшись после беседы с Острендом в свою каюту, я обнаружил там Валькирию, непринужденно растянувшуюся на моей койке. Это было красивое, гибкое создание, покрытое густой короткой шерстью серебристо-серого цвета, с черными колечками на хвосте. Иногда она выражала свою привязанность ко мне, и сейчас, подняв голову, чтобы потереться о мою руку, она радостно замурлыкала. Я редко удостаивался таких знаков внимания, поэтому был польщен и продолжал гладить ее, обдумывая предложение шкипера.

Мы собирались в скором времени совершить посадку на планету неподалеку от той фактории, где люди с «Вестриса» бывали и раньше. Городов там не было, местные жители, склонные к кочевому образу жизни, странствовали кланами по заболоченной местности вдоль рек. Несколько более цивилизованных и предприимчивых кланов обосновались неподалеку от тех мест, где они разводили ракообразных. Но это были лишь огороженные частоколом скопления непрочных хижин из обмазанного илом тростника.

Почти все мое имущество осталось на Танфе. Теперь я произвел инвентаризацию своих скудных пожитков, пытаясь определить, есть ли среди них что-нибудь, пригодное для обмена. Те дешевые камушки, что еще оставались в моем потайном поясе, нельзя было трогать, да и вряд ли они могли заинтересовать Сальмскара. Я пожалел о тюках, брошенных в гостинице, о багаже, отправленном с грузовым кораблем. Но что были эти мелочи в сравнении с тем, чего я действительно лишился на Танфе. В карманах было почти пусто. Я сказал об этом Валькирии, она зевнула, широко раскинув рот, и легонько куснула меня за руку, давая понять, что ей надоели мои ласки.

Однако, когда мы сели на планету, я был рад возможности выйти на поверхность. Каждому путешественнику, если только он не связан с космосом так неразрывно, как член экипажа, приятно почувствовать твердую землю под ногами, да и астронавты иногда ощущают такую потребность.

Запах, который ударил нам в нос, едва мы спустились по сброшенному вниз трапу, был посильнее, чем от выжженной соплами земли: воняло какими-то химическими веществами, да так, что мы задыхались. Остренд сказал, что туземцы любят селиться в этом краю вулканов и горячих источников, и тут мы разглядели скалы причудливой формы, изъеденные водой и испарениями. Время от времени клубы отвратительно пахнущего пара вырывались из отверстий в земле.

За полосой этой истерзанной земли виднелась голубоватая листва болотной растительности, ручейки, вытекавшие из кальдеры, с плеском впадали в желтые воды реки. Пар, в особенности в сочетании с ядовитыми запахами, был горяч и удушлив. Кашляя и чихая, мы пробирались в поисках деревни по тропинке, ведущей к берегу реки.

Наконец Остренд остановился, прижав лоток рукой к бедру, и огляделся с нескрываемым замешательством. После его рассказа я не ожидал увидеть настоящие дома. Но то, что предстало нашему взору, было скорее заброшенными развалинами, чем даже самым примитивным укрытием.

Кое-где возвышались бугорки из облаков дурно пахнущего тростника, ил, покрывающий их, высох и отваливался огромными кусками. Среди этого беспорядка не было заметно никакого движения, потом нечто, напоминавшее скорее ящерицу с кожистыми крыльями, чем, чем птицу, с клекотом взмыло вверх и, неловко хлопая крыльями, полетело через реку. Вольные торговцы сгрудились вокруг Остренда и стали озираться, словно внезапно почувствовали опасность.

Шкипер достал из-за пояса тоненький металлический прутик. Под его пальцами он становился все длиннее и длиннее, пока не превратился в шест высотой в два его роста. Прикрепив к верхнему концу шеста ярко-желтый флажок, он воткнул его в вязкий ил на берегу реки. Из разговоров я понял, что, судя по всему, деревня была покинута уже давно, и нам не остается ничего другого, как ждать возвращения местных жителей, если только они вообще собираются вернуться. «Вестрис» прилетал сюда довольно регулярно, так что это было вполне вероятно, однако какое-нибудь бедствие могло нарушить привычный ход событий.

Капитан Айзаран не слишком этому обрадовался, хотя и воспринял происходящее по-философски, как и подобало вольному торговцу. Его корабль не придерживался определенного расписания движения, но все же время стоянки на каждой планете было ограничено. Мы не могли задерживаться здесь слишком долго. Кроме того, неудача нарушала все его планы, и требовалось внести в них некоторые изменения, чтобы покрыть убытки, понесенные в этом рейсе.