Камень сердолик (СИ)

- Конечно, - кивнул двуликий. – Это храм Неназываемого. Бога, которому поклонялись Фаэры. Веру в Небесную Благодать распространили Гортаны, захватив Фаэ. Сейчас этот храм заброшен, только бродяги вроде нас осмеливаются посещать его и класть цветы и лепёшки к статуе Неназываемого. Мы… Мы считаем его нашим покровителем, ибо даже таким, как мы, надо верить хоть во что-то…

- Я понимаю, - согласился Клим. – Так ты покажешь мне это место?

- Покажу, - улыбнулся Нур-Тур грустно. – Более того, я провожу тебя туда на рассвете. Видишь ли, Клим, мы не можем до конца исключить того, что это ловушка для тебя.

- И чем ты сможешь мне помочь один? – скептически протянул Клим, но тут же вспомнил, какой силой обладал двуликий, и стушевался:

- Прости…

- Ничего, - улыбнулся одними уголками губ Нур-Тур. – И поверь – я смогу быть полезным. Ты сам не понимаешь, как Руши и ты важны для нас, Клим… Если Душа Фаэ вернулась в этот мир, то, рано или поздно, она окажется рядом с вами. Так что мы будем вас защищать. И не только мы. Все наши… Все наши будут вам помогать. Ибо возвращение Души Фаэ – это надежда для всех нас.

- Надежда на что? – вздохнул Клим.

Нур-Тур помолчал и резко ответил:

- Надежда на то, что мы исцелимся. Есть такое поверье…

- Это всего лишь легенда, Нур-Тур… - вздохнул Клим. – Не думаю, что Душа Фаэ обладает такой силой.

- Это ты зря… - вздохнул Нур-Тур. – Ты просто не понимаешь, что любой из нас способен жизнь положить всего лишь за эту надежду, пусть и призрачную. Мы привыкли к нашим телам, Клим. Привыкли к тому, что для всех мы существа даже не третьего – десятого сорта. Но это не значит, что мы не хотим быть нормальными. Ещё как хотим. Все. До единого.

- А если это и впрямь только красивая сказка? – тихо спросил Клим. – Поверь, я бы очень хотел помочь вам, любой из вас достоин исцеления, но если это только сказка?

Нур-Тур покачал головой:

- Это не сказка, Клим. Это не сказка, иначе жизнь наша не имеет никакого смысла. Душа Фаэ вернулась… и у нас появилась надежда. А надежда порой нужнее хлеба и слаще вина. Понимаешь ли это ты, Клим?

- Понимаю, - отозвался Клим после паузы. – Поверь, понимаю. Может, и не так, как вы, но понимаю. Знаешь, сейчас я надеюсь только на то, что второй отец Рушана жив… и что я смогу как-то найти его.

Нур-Тур положил руку Климу на плечо и тихо, но убеждённо сказал:

- Так пусть же сольются две надежды – твоя и наша. А нас ждёт долгая дорога.

***

На рассвете Нур-Тур растолкал Клима, и, пока парень приводил себя в порядок, успевшая проснуться Зия быстренько исчезла из фургона и вернулась с двумя вчерашними лепёшками, на каждую из которых был положен кусок холодного жареного мяса.

- Понимаю, что вы торопитесь, - прошептала девушка, поскольку Рушан продолжал сладко спать, а будить его совершенно не хотелось, - но любое дело не стоит начинать на голодный желудок. И не волнуйся, я присмотрю за малышом. По правде сказать, - хихикнула девушка, - желающие побыть с Рушаном смогут выстроиться в очередь. Золото, а не ребёнок.

«Золото» в этот момент беспокойно заворочалось и закряхтело, так что на мгновение все трое замерли. Но тревога оказалась ложной, малыш только сладко почмокал губками, а потом снова ровно засопел. Так что Клим и Нур-Тур покинули фургон по возможности бесшумно и быстро, а мясо и лепёшки дожёвывали уже по пути.

Раннее утро было прекрасно. День обещал быть солнечным, но туманная предутренняя дымка ещё не рассеялась, а крупные капли росы блестели на тонких, напоминающих иглы, листьях местных деревьев, словно бриллианты. Нур-Тур и Клим прошли по тропинке, напились и умылись из родника, и двуликий тихо спросил:

- Видишь вон ту еле заметную тропку за поляной?

- Да, - ответил Клим.

- Иди по ней, не сворачивая, она выведет тебя к храму. А я буду держаться сзади. Не стоит показывать той, что назначила тебе встречу, что ты не один. Во всяком случае, пока.

Клим с этим согласился и отправился вперёд по указанной тропке. Она была еле заметной, чувствовалось, что по ней ходили очень и очень редко, но всё-таки ходили. Хотя деревья подступали к тропинке очень близко и, несмотря на светлое, ласковое утро, внизу царил полумрак.

Клим слегка поёжился. Мрачноватая обстановка нагнетала тоску, мучила плохим предчувствием, но парень не поддавался не вовремя поднявшей голову паранойе. Возможно, причина была в том, что ночью он увидел очередной кусочек своего прошлого, но на сей раз не так подробно, словно серией коротких вспышек-образов. Видимо, в этот момент Камель был в таком отчаянии и душевном раздрае, что эти события запомнились ему как-то схематично.

Им с Азуром довольно долго везло. Неслыханно долго для двух юных влюблённых идиотов, которые не в силах дышать, не видя любимого рядом слишком долго. Возможно, дело в том, что родители Камеля догадывались об их связи и, как могли, прикрывали неправильную пару. Фаэры ведь к подобному относились иначе, чем Гортаны, даже спустя столько лет. Так что, да, дом Камеля стал для юных влюблённых убежищем, местом, где они могли без помех предаваться греховной страсти.