Камень (СИ)

- Рядом с часовней Арру? Да никто не решится, даже несмышленыши-Пришлые. Да даже Созерцающие! Во-первых, здесь мое место силы. А во-вторых... Богиня отвернется от такого безумца и больше никогда не дарует исцеления ни через зелья, ни от заклинания! Ты же видел - он даже торговаться не стал. Я больше боялась, что они к вам приглядываться начнут. Входите быстрей! - и она требовательно-приглашающе махнула рукой. Наталья, а следом Дарри поднялись по лестнице на крылечко, и, пройдя сквозь скрипнувшую дверь с низкой притолокой, оказались внутри лавки. В ней было тесновато и темновато, но удиви-тельно приятно пахло травами, воском и благовониями, а главное - его словно обняли ласко-вые руки Силы. Голова вдруг закружилась, и он едва не упал. Камень даже не заметил, кто и как помог ему сесть на диванчике в глубине лавки, хотя и услышал жалобный скрип самого диванчика под собой. Не заметил, как его освободили от рюкзака и оружия, рассупонили сбрую аммуниции и стянули ее. Дарри еле разобрал ласковый шепот армирки: "Я же говори-ла, бедный мальчик, что у тебя магическое истощение. Вот, выпей!" Он пил что-то пахнущее ванилью и медом, и еще оно, как паром, клубилось доброй силой, а потом все пошло какими-то отрывками и обрывками. Он держал какой-то тяжелый шар, словно теплый и пушистый, ласковый, а армирка, обхватив прохладными пальцами его голову, снова прильнула к нему поцелуем, таким сестринским, не плотским. И как только она это сделала, из шара в него хлынула, вытесняя и гася огонь в животе, такая же прохладная, как ее пальцы, волна добра и Силы, а он улыбнулся по-детски и потерял сознание.

Дарри очнулся. Это произошло мгновенно, как лампочку включили. Он чувствовал себя настолько сильным, настолько свежим и могучим... Словно он был сосудом, который долго наполнялся, но вот вдруг перелился, а Сила, бурлящая в нем, текла через край и требо-вала выхода. Вокруг было довольно темно, но лавка у армирки вообще была темноватой, так что понять, сколько времени, было трудно. Он лежал, раздетый догола и укрытый, на чудом не развалившемся диванчике. Рядом, в кресле, прикорнула Варазза. Впрочем, как только он пришел в себя, она тут же проснулась, так же легко, как и сам Камень. Купчихи не было видно.

- А где Наталья? Неужели к себе домой пошла? С ума сошла...

- Нет, что ты... Я ее пока от волдырей избавлять не стала - так безопасней. Спрятала в подвале. Там сухо, и, помимо погреба, есть еще и жилая каморка с кроватью. Я ей дала ус-покоительного сбора, так что она спит сейчас.

А вот интересно, зачем ей каморка в погребе? Не так-то проста армирка. Впрочем, у всех свои тайны. А Варазза подсела к нему, наклонилась, щекоча своими темными длинными волосами, и прошептала жарким, будоражащим шепотом:

- Я так и не поблагодарила тебя ...

- Зачем? Не надо, перестань, - внезапно охрипшим голосом ответил Дарри. Он по-нял, что сейчас должно случиться, и хотел, и боялся этого.

- Надо! Затем, что я жива, затем, что я свободна! Затем, что я сама могу распоря-жаться своим телом и своей душой! Затем, что я так хочу! - и она огненным поцелуем за-крыла его губы, пытавшиеся еще что-то пробормотать. Впрочем, он и не сопротивлялся поч-ти, а мысли все куда-то пропали. Лишь напоследок мелькнуло легкое сожаление, что Вараззе не хватает Натальиных статей. Уж больно хрупкая она, воздушная...

...А диван они все же сломали...

За окном темнело, но Варазза не решилась зажигать светильники. За окном еще и по-стреливали, и, временами, очень оживленно. Пару раз в стены лавки ударялись пули, шаль-ные, скорее всего, и тогда с потолка, с подвешенных к стропилам предметов и пучков листь-ев и трав сыпалась труха. Сруб, хоть и невеликого был размера, был сложен из толстых бре-вен, так что опасаться стоило только разве что попадания из крупнокалиберного пулемета. Но все же становилось как-то неуютно.