Камень судьбы

Старинные напольные часы в кабинете пробили полночь, и к воротам начали прибывать новые гости. Это была уже совсем другая публика. Кто-то приехал на роскошной иномарке, кто-то – на стареньких «Жигулях», а некоторые и вовсе пришли пешком. Объединяло их всех, и мужчин, и женщин, только одно – довольно крепкое сложение и густые шапки волос. Многие мужчины носили усы, бороды и бакенбарды. Охранники из ночной смены неизменно низко кланялись каждому, кто входил в калитку, а Царев провожал к стеклянным дверям подъезда, где Декатин также встречал приехавших поклоном.

В половине первого ночи поток иссяк. Странные гости безмолвно замерли вдоль стен зала приемов. Охрана заперла ворота, Царев привел в действие аппаратуру слежения и проверил посты. В зале, по сторонам от гроба, зажгли факелы. «Песня Сольвейг» затихла, и спустя мгновение одинокая скрипка заиграла «Реквием» Никколо Паганини. Казалось, что не музыкальный инструмент, а живое существо заплакало, зарыдало под каменными сводами. Музыка нарастала, билась о стены, точно запертая в клетку птица, – и вдруг стихла.

Переодевшийся в зеленую бархатную мантию Декатин поднялся на несколько ступенек лестницы, с тем чтобы видеть всех присутствующих. Вперед выступил седой старик с длинной белой бородой и зычным голосом произнес:

– О, Дэфтер, Стоящий у престола! Мы пришли.

Декатин-Дэфтер склонил голову и ответил:

– Настал час. Скорбь наша безгранична, как время. Горе наше необъятно, как океан. Слезы наши горьки, как сок растений. Ушел наш Владыка, Ксенф из Ксенфов. Простимся же с ним!

Пламя факелов заметалось, точно под порывами сильного ветра. Единый вздох прошелестел над головами собравшихся. Если бы в этот момент случайный человек, оказавшийся в зале, сумел пронзить взглядом невидимую грань, что отделяет привычный мир от мира скрытого, доступного не каждому, он увидел бы истинный облик тех, кто пришел проститься с погибшим.

Исчезла привычная для живущих в начале двадцать первого века одежда – вместо костюмов и платьев, вместо курток и джинсов появились шерстяные накидки, пестрые вязаные плащи, туники и камзолы, кожаные жилеты и юбки-килты. Изменились и сами обладатели столь удивительных одеяний. Их ноги увеличились, выгнулись в коленях назад, вместо ступней появились раздвоенные копыта. Но самая удивительная перемена произошла с глазами. Опушенные густыми ресницами, они теперь не выглядели человеческими – огромная радужка вытеснила белок, а черный зрачок посредине слегка вытянулся. Десятки этих необыкновенных глаз смотрели на Дэфтера, с которым произошла точно такая же метаморфоза.

– Сотворим же обряд Всемерной Печали, о сатра и сатрессы! – прогудел он, кривя большегубый рот. – Принесем же Владыке последнюю виру, достойную его – Ксенфа из Ксенфов!

Седой старик и еще двое мужчин помоложе встали треугольником вокруг гроба. Зеленое сияние поплыло от их рук, пологом повисло в воздухе, повсюду разлился горький аромат полыни. Собравшиеся в едином порыве пали на колени и поползли к гробу, громко стеная и протягивая огромные руки к телу своего мертвого господина. Они выли, как дикие звери, рвали на себе одежды и волосы, орошая слезами каменный пол. И долго, очень долго скорбное безумие властвовало над ними, и не было никого, кто бы не поддался этому чувству.

Наконец стенания начали стихать. Поднимаясь на ноги, сатра утирали слезы, поправляли одежду. Зеленое сияние растаяло, терпкий полынный запах исчез. Дэфтер взошел на возвышение у гроба и угрюмо оглядел ряды своих соплеменников.

– О сатра и сатрессы! – изрек он. – Горек повод, что вынудил меня собрать сегодня вас, старейшин и набольших родов клана Ксенфа. Но как бы ни была велика наша скорбь, мы не вправе забывать, что жизнь продолжается. Сейчас я оглашу завещание Владыки. Оно хранилось в сейфе, и до сего печального часа никто не касался его.

Дэфтер извлек из-под мантии желтый свиток, скрепленный зеленой восковой печатью. Сломав печать, он развернул завещание и пробежал его глазами. На лице Стоящего у престола отразилось замешательство. Удивленно хмыкнув, Дэфтер громко прочел:

– «Я, Ксенф из Ксенфов, Владыка клана, завещаю власть над кланом и принадлежащими клану источниками силы своему прямому наследнику по крови. Только он может стать полноправным Владыкой и разблокировать колодцы. Да будет так и никак иначе».

– И все? – воскликнула пожилая сатресса, морщинистую шею которой украшало массивное золотое ожерелье.

– Тут подпись и дата двухлетней давности, уважаемая Локонда. – Дэфтер повернул развернутый свиток так, чтобы его видели все собравшиеся.

– Через несколько часов после смерти Владыки источники действительно сделались недоступными нашим магам, – сказал смуглый старец с бородой, заплетенной в аккуратную косицу. В отличие от большинства собравшихся, его глаза были черными как смоль, а телосложением он скорее походил на человека, чем на могучего сатра. – И это ставит под угрозу не только благополучие и безопасность клана, а само его существование. Но как это произошло – я понять не могу, механизм блокировки неведом.