Камень судьбы

В несколько движений он освободил верстак, украшенный могучими тисками, от металлического хлама, водрузил посредине настольную лампу, щелкнул выключателем. Стало светлее.

Глеб огляделся. Мастерская Часовщика походила одновременно на лабораторию, кузню и кабинет астролога: молоты, клещи, наковальня, ванная с маслом, реторты, бутыли, наполненные разноцветными жидкостями, книги, пучки трав, мешочки, банки, распечатки схем, чертежи, обычные слесарные инструменты, тут же новенький ноутбук, занавешенная тряпьем панель плазменного телевизора на грязной стене, GPS-навигатор, небрежно подвешенный за ремешок. И все закопченное, захватанное руками. Видно было, что Сог-Рот только что отложил работу, чтобы встретить гостей.

– Прежде чем мы начнем разговор, почтенный Сог-Рот, я бы хотел прояснить одно обстоятельство, – негромко обратился Акунд к карлику. – Этот «коричневый», как я уже говорил, не друг и не наниматель, а мой компаньон. Ты сам не раз заявлял, что ваши законы и правила чересчур строги и это мешает делам…

– Да, да, да, – закивал ушастой головой Часовщик. – Если бы ты сказал правду, он не вошел бы в Коричневый дом. Людям тут не место. Но я верю тебе, почтенный сатра. Стало быть, я верю и твоему компаньону Глебу Погодину. Ты ручаешься за него – этого достаточно. И не будем больше об этом.

Он трижды хлопнул в ладоши. Из дверей, ведущих в соседнее помещение, появилась согнутая в поклоне невысокая женщина в неопрятном балахоне до пола. Она просеменила к столу, поставила поднос с кувшином, кубками и тарелками, не поднимая глаз, попятилась и скрылась за занавесом.

– Новая кровь! – проводив женщину глазами и лукаво улыбаясь, чирикнул Сог-Рот.

Он проворно выметнулся из кресла и, сунув голову за занавеску, разразился длинной тирадой на своем птичьем языке.

– Он что, хочет, чтобы я – с этой? Добровольно?! – взволнованно прошептал Акунду Глеб.

– Успокойся, – засмеялся сатра, взял с подноса горсть ароматного риса и отправил в рот. – Для них секс с «коричневыми» – табу, позор. Кровь – это в буквальном смысле. Он хочет взять у тебя из жилы немного влаги жизни. Часовщики племени Наррхов используют ее для… А хрен его знает, для чего! Но они хорошо платят, имей в виду.

– Нет, – твердо произнес Глеб. – Мне моя кровь самому нужна. Вся.

– Ну, нет так нет. Ты ешь давай. Здесь нельзя отказываться от угощения – обидишь. Наррхи в этом плане повернуты на всю голову.

Оглядев тарелки и миски, Глеб счел за лучшее последовать совету Акунда. Он взял кусок лепешки, положил сверху ломоть истекающего соком жареного мяса, посыпал мелко нарубленной зеленью и принялся за еду, периодически зачерпывая щепотью рис из большого блюда. Кушанья Часовщиков по вкусу напоминали восточную кухню. По характеру приправ Глеб определил, что, скорее всего, влияние на кулинарные пристрастия карликов оказала Средняя Азия.

«Хотя еще неизвестно, кто на кого влиял», – вспомнив, что реальная история мира отличается от той, которую он изучал в школе, подумал Глеб.

Вернувшись за стол, карлик присоединился к трапезе. Он налил в кубки темный пенящийся напиток и жестом предложил выпить. Акунд охотно согласился, и Глебу ничего не оставалось, как последовать его примеру, хотя странный запашок и грязноватая пена, шапкой поднявшаяся над кубком, не внушали ему доверия.

– Да будет благословен в веках этот дом, пламя в горне, умелые руки хозяина и наша нерушимая дружба! – торжественно произнес сатра явно ритуальный тост.

Все встали. Кубки со звоном столкнулись над столом. Глеб осторожно пригубил и обнаружил, что по вкусу напиток Часовщиков напоминает одновременно темное ирландское пиво и крепленое вино типа «Порто». Нельзя сказать, чтобы Погодин был поклонником этих напитков, а тем паче коктейля из них. Он хотел поставить кубок, но Акунд отрицательно покачал головой, давая понять, что выпить нужно все, до дна. Пришлось пить.

– Кушайте. – После выпитого улыбка Сог-Рота стала еще шире. – Когда пьешь ай-цараз, нужно много кушать! Еда есть. Еды много. Надо – еще принесут.

Некоторое время в мастерской стояла тишина. Глеб, чувствуя, как стремительно хмель растекается по телу, всерьез навалился на мясо и зелень. Акунд, которому кубок ай-цараза был что слону дробина, задумчиво глядел на тлеющие угли в горне, пожевывая длинную скрутку вяленого сыра.

Дождавшись, когда гости утолят голод, Сог-Рот заговорил о делах:

– Так что же привело тебя к моему горну, о почтенный Акунд? Быть может, ты хочешь приобрести что-то из оружия? У меня есть отличные двадцатипятизарядные «Когти гнева» и свежезачарованный «Драконий панцирь», а также…

Сатра жестом остановил хозяина мастерской:

– Благодарю, почтенный Сог-Рот, но я явился к тебе не как покупатель. Точнее, я хочу купить не то, что ты создал своими умелыми руками, да будут они сто лет не знать усталости. Мне нужно Слово.

– Слово? – вытаращил и без того огромные глаза Часовщик.

– Слово, – подтвердил Акунд. – Слово к Аскету. Я знаю, что оно у тебя есть.